Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя

В этот момент вошли отец с Патриком. Отец что-то говорил, но тут же переключил свое внимание на маму; мама в последний раз взглянула на меня, чтобы придать сил, и улыбнулась, как бы говоря: она знает, что я позабочусь об отце и о Патрике. Мы молча попрощались друг с другом, так и не сказав, как мы друг друга любим. Они стали разговаривать, а я подошла к окну и посмотрела на улицу. День был солнечный, а я смотрела на небо, не видя ничего перед глазами. За моей спиной лежала моя умирающая мать – кожа у нее была желтая, потому что больная печень больше не в состоянии была выводить токсины. Она была ужасно худой. Смерть давит на тебя непосильным грузом – ты вроде бы еще жив, но предпочел бы умереть. Именно смерть регулярно напоминает нам о том, что жизнь нельзя воспринимать как данность. Жизнь же, в свою очередь, не дает нам забыть, что не всегда можно получить то, что хочется. Смерть всегда рядом. Моя биологическая мать Петронилия, моя приемная мать Лилианн и Камили совместными усилиями дали мне столько тепла, чтобы мне хватило сил сжать зубы и идти вперед, не останавливаясь, даже когда все вокруг погрузилось во мрак. Судьба непостоянна и переменчива: сегодня она дает тебе лишь объедки из мусорной корзины в грязном переулке Сан-Паулу, а завтра – обед из пяти блюд в ресторане Стокгольма, прекрасной столицы Швеции.

Моя биологическая мать до последнего заботилась обо мне и моем брате – я ни секунды в этом не сомневаюсь. Моя приемная мать, в свою очередь, научила меня тому, что даже в моменты боли есть место любви. Камили подарила мне невероятную дружбу. Две обычные женщины и одна девочка навсегда изменили мою жизнь. Думаю, мы часто недооцениваем то, как много значим для других людей, не понимая в полной мере, как много можем для них сделать. Главное – это то, на что ты способен за отмеренное тебе время. Часто мы помним не то, что получили, а чувства, которые испытывали в тот момент. За свою жизнь я получила множество дорогих подарков и была счастлива, но ничто не затмит тот момент, когда моя биологическая мать принесла мне коробку конфет «Бон-О-Бон», когда в приюте мне было грустно и одиноко. Как ничто не затмит тех эмоций, что я испытала, когда моя приемная мать подарила мне книгу Хелен Эксли «Самой лучшей дочери» или когда мы сидели рядышком в кинотеатре.

Любовь нельзя ни купить, ни подделать, ни вызвать по щелчку пальцев. Это дар, который мы сами вручаем или получаем. Это беззаветное чувство, которое, может быть, и не свернет горы, но способно на гораздо большее: спасти жизнь.

Mamãe Петронилия

2015 г.

Удивительно, как можно потерять что-то, а потом снова это обрести. В одном все люди похожи: никто не знает, что его ждет. С самого рождения мы становимся участниками того, что я называю «лотерея жизни». Меня вырвали из рук моей биологической матери в возрасте восьми лет; потом у меня появилась приемная мать, которая умерла от рака; и вот, когда мне исполнилось уже тридцать два, я собираюсь снова встретиться со своей биологической матерью. Я и сама не знаю, как описать то, что я в этот момент чувствую. Я рада снова увидеться с ней, спустя двадцать четыре года, но в то же время мне страшно. А если при встрече я не почувствую родства с ней? Столько всего произошло со мной за эти годы – и с ней, разумеется, тоже. Что если мы ничего друг к другу не почувствуем? Что если тот образ героя, что жил в моей голове, померкнет? Что тогда станет с историей моего детства? А с моими воспоминаниями?

Мы с Ривией стоим рядом с припаркованной арендованной машиной. Мы приехали в БелуОризонти – часа два с половиной на самолете от Сан-Паулу, в глубь страны, и еще шесть часов от Диамантины, где я родилась. Там теперь и живет моя mamãe с сестрой, моей тетей Виторией.

Брайан упомянул лишь, что мама больна и дела у нее не очень хорошо. Я и сама не хотела больше ничего слушать, чтобы не делать преждевременных выводов и узнать о маминой болезни от ее родных. И вот я здесь, охваченная одновременно волнением и страхом. Мы оставляем машину и спускаемся с невысокого холма, по протоптанной дорожке, метрах в пятидесяти от того места, где живет mamãe. Крепко сжимая руку Ривии, я вдруг вижу, как у дома, к которому мы идем, три пожилых женщины, открыв ворота, выходят на тротуар.