Второй том «Мертвых душ». Замыслы и домыслы

Необходимо также для продолжения дела, чтобы родные Николая Васильевича, имеющие право на наследство его имением и, следовательно, по закону пользующиеся 25-летним правом печатания его сочинений в свою пользу, прислали мне полномочную доверенность на то, чтобы распоряжаться изданием его сочинений по моему благоусмотрению и доброй воле и отсылать им только отчет и доход. Как трудился я в этом отношении для покойного при жизни его, так не откажусь потрудиться и для семейства его. <…> Теперь ни сочинений его, ни Мертвых душ уже нет в продаже; уцелевшие же в книжных лавках экземпляры продаются по цене неимоверной. Родные покойника могут быть уверены, что их интересы так же для меня дороги, как интересы покойного, которого дружба и память всегда останутся священной моему сердцу. <…> NB Доверенность должна быть написана на имя статского советника и кавалера С. П. Ш<евырева>»[314].

О том, что семья, а именно мать и сестры Гоголя, выступавшие в роли наследников, собирались передать бумаги Гоголя близким его друзьям, готовым заняться делами издания, шла речь и в письме С. Т. Аксакова С. П. Шевыреву от 5 мая 1852 года:

…все бумаги покойного принадлежат его наследникам, т<о> е<сть> его сестрам; но они, разумеется, предоставят в наше полное распоряжение свое литературное наследство, и я прошу вас передать мои письма которому-нибудь из моих сыновей[315]

.

Сам Шевырев планировал на лето 1852 года поездку в Васильевку к родным Гоголя. Поездка эта имела двойную цель – привезти им «все оставшиеся бумаги» и получить от них доверенность. Именно об этом он писал в письме от 20 июня 1852 года из Москвы, адресованном М. И. Гоголь:

Доверенности всем наследникам надобно будет, конечно, написать порознь; но они должны быть все одного содержания. Об этом надеюсь поговорить с Вами при свидании. Хорошо бы было, если бы они могли быть готовы в июле месяце, чтобы я мог привезти их от Вас с собою[316].

Дополнительной задачей поездки было собрать на «родине Пасечника Рудого Панька» (то есть «на месте рождения и детства Гоголя») сведения «для его биографии и для окончания условий с его матерью касательно издания его полного собрания сочинений»[317]

.

Жду с нетерпением той минуты, когда кони из Полтавы помчат меня в вашу Васильевку. Да пошлет Всевышний вашей маменьке и всем вам сил на перенесение вашего горя и сладостных утешений в мысли о его загробном блаженстве. Когда я в первый раз читал его Размышления о Литургии, мне казалось, душа его носилась около меня, светлая, небесная, та, которая на земле много страдала, любила глубоко, хотя и не высказывала этой любви, молилась пламенно и в пламени самой чистой молитвы покинула бренное, изнемогшее тело. Простите или, лучше, позвольте сказать мне вам: до свидания. Со мною поедет старший сын мой. Хотелось бы мне ехать не позднее 1 июля[318], —

писал С. П. Шевырев в письме А. В. Гоголь от 20 июня 1852 года.