Введение в психоанализ

бессознательные, иррациональные мотива. Согласно Марксу, цели государства, права

и других социальных установлений состоят не столько в поддержании порядка,

сколько в обеспечении господства и защите интересов привилегированного класса.

Фромм идет в своем политическом мышлении гораздо дальше Фрейда. Он указывает на

необходимость для общества гуманистической религии, на политическую сторону

задач воспитания, образования, предлагает смелые проекты социальных институтов и

групп общения, в которых бы свободно удовлетворялись интеллектуальные,

творческие, дружеские потребности.

Культура, по Фромму, может отказаться от нормирования, регламентации. Нормы

культуры не должны быть авторитарными и должны давать максимальный простор

личности.

Бессознательные репрессивные механизмы широко распространены и нередко

“институционализированы”. Этот факт Фромм не уставал подчеркивать. Считается,

что родители и учителя наказывают детей в целях воспитания, желая им добра.

Фромм усматривает в узаконенных наказаниях удовлетворение садистских инстинктов

воспитателей. Казнь преступников, как институт, будучи негуманной и практически

неэффективной, поддерживается, тем не менее, массой людей, потому что

удовлетворяет их садистские наклонности. Фромм был солидарен с Фрейдом в том,

что моральный запрет на сексуальность является пережитком иудейской морали. Он

приводит к бессмысленной невротизации массы людей, не способных удовлетворить

свою потребность в любви, которая нуждается в поддержке и культивации, а не в

запрете. Репрессированный человек склонен репрессировать других людей.

Фромм — не сторонник анархичного секса, который был политическим лозунгом

французских студентов во время знаменитой “майской революции” 1968 года. Он

говорит об индивидуации любовного чувства, о необходимости разграничения разных

видов любви — супружеской, материнской, отцовской, об “искусстве любви” —

способности к глубокому душевному контакту, заинтересованной заботе о любимом

человеке.

Маркс и Фрейд понимали, что бросают вызов общественному мнению. Им не казалось

странным, что общественность отрицательно относится к их теориям, изгоняет их из

академической среды. Для Фрейда это было “сопротивлением общества”, боящегося

правды о себе, также, как невротик боится осознания причин своего невроза. И для

Маркса было ясно, что идеологи буржуазии будут ниспровергать его теорию,

поскольку она противоречит интересам этого класса.

Всегда находится много любителей приспособить революционные мысли ко вкусам

обывателя. Поэтому Маркс и Фрейд не были удивлены попыткам исказить и

легализовать их взгляды. Они боролись за чистоту своей теории и часто в пылу

спора не желали выслушивать даже обоснованную критику в свой адрес. От их

авторитаризма этих мыслителей идет догматизация марксизма и психоанализа,

проявление многочисленных “ересей” внутри этих течений, ожесточенная борьба

между вчерашними друзьями и научными коллегами. Эти тенденции дали Марксу повод

сказать, имея в виду своих последователей, что он — не марксист. Также и Фрейд

не раз говорил, что он — не фрейдист.

Сходство и трагизм судеб двух мыслителей состоит в том, что их учения были

включены в официальную идеологию — одно в СССР, другое — в США и способствовали

не только освобождению, но и порабощению человека. Психоаналитики стали

“священниками” индустриального общества, а марксизм — сделался официальной

“псевдорелигией” русского большевизма. Оба учения были приспособлены к интересам

власть имущих.

Фрейд и Маркс — ученые-революционеры, просветители и романтики одновременно.

Разум, по их мнению, в конце концов, должен овладеть стихийными силами души,

природы и общества.

Маркс, по мнению Фромма, был мыслителем более высокого ранга, чем Фрейд. Он

сумел связать духовное наследие германского философского идеализма с

экономической теорией, придал древней утопической идее коммунизма реалистические

черты, соединил в своей теории элементы философии, политэкономии, антропологии и

этики. Фромм не соглашался с теми критиками Маркса, которые приписывали ему

узкосоциологическое видение человека. Верно, что Маркс специально не

разрабатывал вопросов этики. Но нельзя не видеть, что он был защитником свободы,

равноправия, социальной справедливости, всестороннего развития личности. Маркс

выступал против эксплуатации потому, что она несправедлива и парализует развитие

человека. Он защищал интересы труда против интересов капитала. Труд, по Марксу,

это жизнь, а капитал — омертвленная форма труда. Капитализм — господство вещи,

социальной функции над человеком. Коммунизм — олицетворение свободы личности.

Все эти тезисы Маркса — этические в своей основе.

Теория Маркса не безупречна. Маркс недооценил позитивной роли ”отчужденных форм”

— политики, права, религии. Его представление о коммунизме, как большой семье

или родовом братстве, технически неосуществимо, утопично по своим духовным

истокам. Слабость Маркса в абсолютизации экономики, в недооценке духовного,

личностного фактора, роли идей в истории. Маркс безосновательно отбрасывал