Введение в самопознание

Так обстоит дело с “приходом к учителю”. Этим, однако, далеко не исчерпываются возможности непосредственного (назовем его так, памятуя, что здесь и в дальнейшем речь идет о сугубо ментальных, символических действиях) обращения ученика к личности первоучителя данной традиции. Следующий этап – благоговейное почитание учителя, или, как его называет Гита, “любовь-соучастие” (bhakti). Здесь было бы недостаточно просто отметить, что наставления, требующие от ученика бхакти к Бхагавану, восхваляющие идеального ученика-бхакта и т. д., практически непосредственно вытекают из наставлений типа “приди ко Мне”, “отождествись со Мной” и пр. (см. выше), иногда с ними перекрещиваясь и совпадая. Учения о благоговейной любви-соучастии есть нечто большее: оно составляет самую сердцевину учения поэмы, и именно с него начинается многовековая “эпоха бхакти” в индийской литературе. Для нас, однако, особенно важно отметить, что подобное отношение к первоучителю, к основателю традиции есть не что иное, как развитие (или, если угодно, символическое воспроизведение) хорошо известного еще в эпоху дхармасутр принципа “почитания учителя”, преследовавшего, как и здесь, в Гите, вполне определенную функциональную цель – стать как можно ближе к учителю, всецело сосредоточить на нем внимание, воспроизвести его личность в себе. В ведийскую эпоху существовало почитание учителя в двух формах. С одной стороны, тексты дхармасутр полны бесчисленных предписаний о том, как ученик должен приветствовать учителя (по большей части обнимая ему ноги), как он должен сидеть в его присутствии (непременно ниже учителя); если же учитель встает, ученик тоже обязан встать; как он должен спать в его доме (ложиться позже учителя и вставать раньше его) и т. д. С другой стороны – и эти места представляют для нас гораздо больший интерес – тексты предписывают ученику почитать учителя как некое божество.

Ш а т а п а т х а-б р а х м а н а:

2.2.2.6: Существует, поистине, два вида богов; ибо ведь те, которые боги, они суть боги; такие же брахманы, изучившие священное знание (веду) и обучающие ему, суть боги в человеческом облике.

Такого рода пассажи всегда воспринимались современными учеными как свидетельство безмерных притязаний варны брахманов на особое положение в обществе, на господство и т. д. Более правильной представляется точка зрения Я. Гонды, который рассматривает их в одном контексте с почитанием учителя. Тот же автор, кстати, вспоминает в этой связи примеры обожествления “мудрых мужей” в древней Греции (Эмпедокл и др.). Приведем еще два индийских текста.

Ш в е т а ш в а т а р а-у п а н и ш а д а:

6.23: Кто полон высочайшего почитания божества и [почитает] учителя, словно божество, для того, великого духом, все сказанное сияет, словно свет. (здесь слово “почитание” соответствует санскр. bhakti).

А п а с т а м б а-д р а х м а с у т р а:

1.2.6.13: Пусть он почитает учителя словно бога.

К обожествлению учителя сводится также смысл известного эпизода из Махабхараты (1.132), повествующего о том, как некто Экалавья, которого известный лучник Дроначарья отказался взять в ученики, стал почитать образ (то есть изображение, портрет) Дроны и этим почитанием достиг великого мастерства в стрельбе из лука.

Такое почитание учителя, переходящее в обожествление, находит в Гите чрезвычайно яркое продолжение. Начиная с главы 4, говорящей о “божественном рождении” Кришны, вся поэма насыщена идеями бхакти. Эта линия достигает кульминации в главе 11, где изумленный Арджуна созерцает мир в теле своего учителя.