Выбирая свою историю. Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов

В результате в начальный период войны весьма значительная часть как военнослужащих, так и гражданского населения оказалась не готова решительно противостоять врагу. Тем более что в первое время военные действия разворачивались на тех территориях, которые уже находились под германской оккупацией в 1915–1918 гг. и где хорошо помнили «культурного немца», быстро восстановившего элементарный порядок быта, весьма выгодно отличавшегося от позднейшего советского. О том, что теперь войной на СССР идет совершенно «другой немец», подозревали очень немногие. Следствием тайных надежд на освобождение от большевистского режима с помощью немцев, о которых господствовали несообразные представления в первый период войны, были и огромные безвозвратные потери Красной армии пленными и дезертирами, так и весьма широкая готовность гражданского населения к сотрудничеству с врагом.

Дезертировали целые части. Типичную картину рисует в докладе Ставке 17 июля 1941 г. начальник Управления политпропаганды Юго-Западного фронта А. И. Михайлов: «…в частях фронта было много случаев панического бегства с поля боя отдельных военнослужащих, групп, подразделений. Паника нередко переносилась шкурниками и трусами в другие части, дезориентируя вышестоящие штабы о действительном положении вещей на фронте, о боевом и численном составе и о своих потерях. Исключительно велико число дезертиров. Только в одном 6-м стрелковом корпусе за первые 10 дней войны задержано дезертиров и возвращено на фронт 5000 человек… По неполным данным, заградотрядами задержано за период войны около 54 000 человек, потерявших свои части и отставших от них, в том числе 1300 человек начсостава…» Схожая картина наблюдалось и на других фронтах.

Всего же до конца 1941 г., по подсчетам современных историков, в немецкий плен сдалось 3,8 млн бойцов и командиров Красной армии (в том числе 63 генерала), 1,5 млн дезертировали (подсчет произведен Марком Солониным на основании официальной статистики Генштаба, представленной в сводном отчете «Россия и СССР в войнах xx века. Потери вооруженных сил» под редакцией генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева). Именно эти «безвозвратные потери» были в 1941 г. самыми многочисленными. Санитарные потери – больные и раненые, которые хотя бы теоретически могли вернуться в строй, – составляли в этот период 22 %. В мотивированной и дееспособной армии по мировому опыту войн xx столетия нормой считаются санитарные потери порядка 75 %. Но к этой норме Красная армия приблизится лишь к концу 1942 г. (всего же за год они составляли 67,25 %, а затем до конца войны колебались в диапазоне 75–79 %).

Летом 1941 г. многие советские граждане ощущали себя перед тяжким выбором: бороться с немцем, защищая не только родину, но и ненавистную власть, или попытаться вместе с немцем скинуть большевистский режим. Крайние позиции твердо и сразу заняли лишь незначительные меньшинства. Дезориентированное большинство колебалось, ставя себе единственную цель – выжить.

Об удельном весе решительных сторонников той и другой позиции дает некоторое, хотя и очень приблизительное представление соотношение численности советских партизан и коллаборационистов, действовавших на стороне Германии с оружием в руках. Общая статистика по всей стране до сих пор неизвестна, но подсчитанные результаты по Ленинградской области (включавшей тогда и нынешнюю Новгородскую), видимо, типичны для великорусских областей. В партизанском движении на этой территории участвовало 2,5 тыс. человек, а после ее освобождения было репрессировано НКВД как активные пособники гитлеровцев 3 тыс.