Вышивальщица

– Да уж день давно. Обед скоро поспеет, а ты ещё не завтракала. Бабушка твоя звонила, и другие звонили.

– Кто?

– Тётка твоя, Рита Борисовна. Жених твой звонил два раза.

– Ка… кой жених?

– У тебя их несколько? Уж я не знаю, который из них, – улыбнулась Татьяна. – Мать его в трубку кричала, чтоб ты немедленно домой ехала и что они там с ума посходили из-за тебя. Со свекровью тебе повезло… Ещё отец Дмитрий звонил. А ты говорила, родителей нет…

– Дмитрий Серафимович мне не отец, он просто священник. Отец Дмитрий.

– Просто священник. Просто архиепископ. Всё у тебя просто.

– Какой архиепископ?

– Он привет тебе просил передать, через отца Дмитрия. Спрашивал, как у тебя дела.

Арина смогла наконец выдохнуть.

– А-аа… Это он пошутил. Шутки у него такие. А привет Игорь Оленев передал, это Димкин приятель, мы с ним дружим.

– С кем ты дружишь? С Димкой?

– Нн-нет, – смутилась Арина. – С Дмитрием Серафимовичем дружит моя бабушка, это она его так зовёт, Димкой. А я дружу с Игорем Оленевым.

– Ага. Значит, Димка это отец Дмитрий. А Оленев кто?

– Димин друг, тоже церковнослужитель. А что?

Татьяна изменилась в лице, и Арина с жаром принялась её уверять, что – ничего такого, с Оленевым они просто дружат, без подтекста.

– Он и был-то у меня раза три-четыре, не больше – ляпнула Арина. И мысленно отругала себя: теперь Татьяна и её муж будут думать про неё чёрт-те что… – Он порядочный человек, вы не думайте. И вообще, он мне в отцы годится.

Татьяна улыбнулась. Похоже, её гостья не знает, что Игорь Оленев и архиепископ Венедикт Кашинский одно и то же лицо. Не мог же он и вправду приезжать к ней домой «три-четыре раза»? Или мог?

– Ничего плохого я не думаю. Сейчас пообедаем и поедешь. Грибы не забудь, я их в подпол поставила, и корзинку, и рюкзак.

◊ ◊ ◊

С утра Вера снова звонила в лесничество (номер остался в телефоне). Услышав, что «девочка спит, проснётся, поест, в посёлок отвезём и в автобус посадим», успокоилась. Белобородова накормила беляшами, извинилась за «истерику по телефону» и выпроводила:

– Что ты прибежал чуть свет? Я ж тебе сказала, что ничего с ней не случилось, всё в порядке, вечером домой приедет. Дим, ты вечером приходи, и Машу с собой возьми.

– Погоди, Вера. То звонишь, то гонишь… Какой была, такой и осталась. Разговор у меня к тебе, без свидетелей. Пошли, что ли, во двор…

К неудовольствию Михалны, отец Дмитрий долго шептался о чём-то с Верой, сидя на дальней от окон скамейке. Вера сначала махала на него руками и возражала, потом перестала махать, потом обняла за шею, и так они сидели в обнимку, пока не пришёл Колька и не брякнулся рядом, на скамейку. Вот же чёрт длинный, людям поговорить не даст, подумала Михална, забыв, что сама собиралась подслушать разговор и вознегодовала, когда отец Дмитрий, игнорируя стоящую у подъезда удобную лавочку, повёл Веру в глубину двора.

Кольку эти двое не прогнали, разговор продолжили втроём. Михална разобиделась окончательно, но тут вернулась чем-то очень довольная Вера и пришлось помогать ей на кухне с готовкой. Ужин готовили в четыре руки, по мнению Михалны, на целый полк, по мнению Веры, нормально. Вера рассказывала, как умер её Иван, как Арина порезала ножницами дарственную на дом и теперь не хочет с ней разговаривать, вот же лихоманка болотная, а мне теперь плакать из-за неё!

Алла горько усмехнулась:

– Нашла из-за чего плакать. Как поссорились, так и помиритесь. Девка у тебя золотая, и сердцем добрая, уж поверь мне на слово. И муж золотой был, земля ему пухом и царствие небесное. Ты, Вера, за мужниной спиной жизнь прожила, в сыре-масле каталась, а мне мой Марек жизнь с семнадцати лет загубил, и Матильда его подколодная, а Колька жалеет её, в Польшу к ней настропалился… Кто ж ему визу шенгенскую даст, он сидел два раза…

– Если за серьёзное сидел, шенген не дадут.

– Да какое серьёзное! Магазин они ограбили, унести не успели даже, возвернули всё.

– А второй раз за что?

– За магазин. За тот же за самый. Колька мой справедливость любит, уж если за что возьмётся, до конца доведёт.

– И довёл?

– Довёл. Сгорел магазин-то, жаль, хозяин с ним вместе не сгорел… – причитала Михална. – Ты про Аринку-то не досказала. Родители-то её где? Совсем про дочку забыли?

Аринина судьба тронула Михалну до слёз.

– Хорошая она у тебя, с нашенскими-то девками не сравнить: пиво пьют, сквернословят, с парнями под окнами милуются, ты им слово, они в ответ двадцать. А твоя-то чистое золото, молчит да улыбается, и в доме чистота, – умилилась Михална. – Так, говоришь, дадут Кольке визу-то? Матильда, гадюка, гостевое приглашение прислала…

Глава 37. Гости

Дверь оказалась незапертой. Из недр квартиры раздавались голоса, в коридоре пахло свежесваренной картошкой. Интересно, она сама оставила дверь незапертой, или кто-то её открыл? Интересно, кто у неё в гостях? Воры не стали бы варить картошку, а ключи от квартиры только у неё и у бабы Веры. Веры Илларионовны.