Вышивальщица

– Я ж думала, ты в Выборг перебрался, ты говорил, у тебя там родственники… А сам в деревню уехал, – растерянно проговорила Вера, не зная с чего начать, как подступиться к главному, ради чего она разыскала отца Дмитрия и приехала – нежданно-негаданно, гостем нечаянным.

Отец Дмитрий хотел рассказать о своих бедах. В деревню его семья перебралась не от хорошей жизни: троих детей нужно было кормить, одевать, учить, а жена не работала, ждала четвертого ребёнка. Зарплата священника в Осташкове невелика, а здесь – свой дом, свой сад, картошка своя… Здесь его девчонки ели яблоки без ограничения, сколько влезет. Выросли, пятерых внуков им с Марией подарили.

Но взглянул в Верины глаза, в которых разглядел горькую усталость. И сказал другое.

– Была когда-то деревня, а теперь посёлок. Ты посмотри, дома какие! Сады какие!

Отец Дмитрий гордо повёл рукой, охватывая улицы, дома, сады за крепкими заборами… Словно был здесь хозяином всему. Хорошо, когда человеку есть чем гордиться: своими детьми и внуками, прихожанами грининской церкви, чистенькими улочками, ухоженными садами, любящими дочерями и любимыми внуками… мокрыми насквозь. А чем гордиться ей, Вере?

– Дима, отбери у них шланг. Они вымокли все, заболеют ведь. Ветрено сегодня.

– Маша в окно увидит, разгонит их. Пусть пока порадуются. Вон как весело им! А ты говоришь, отбери… Ты с чем приехала-то, Вера? Какую тяжесть с души снять не можешь? Расскажи. Вместе будем думать…

Чай в чашках давно остыл, Мария тактично ушла в комнаты, оставив мужа вдвоём с гостьей. Верина жизнь была рассказана в деталях, вычерпана до донышка, а отец Дмитрий молчал. Наконец проговорил со вздохом:

– Отпусти её, Вера. Она взрослая уже. Отпусти.

– Да какое – отпусти?! Она чего удумала-то? В Москву уехала и в университет поступила, в медицинский. А там учиться шесть лет! Как она одна будет… Она ж больная. А ей кажется, что здоровая. Не волнуйтесь за меня, говорит. Я, говорит, справлюсь. Справится она или нет, вилами на воде написано, а я все шесть лет изводиться по ней буду.

– А сейчас не изводишься? Так бывает, Верочка. Радостно взваливаешь на плечи ношу, которую не по силам нести. А сбросить уже нельзя. Говоришь, больная? А она в медицинский Университет поступила, в московский. И это после осташковской средней школы! Туда не то что больной, туда не всякий здоровый поступит. И ЕГЭ не всякий пересдаст через три года после школы. Для этого воля нужна, усердие и каждодневный труд. Гордитесь внучкой. Ведь это вы её такой воспитали.

– Димка, а ты всё такой же. Не переговорить тебя и не переспорить.

– Не переспорить, – согласился отец Дмитрий, хитровато прищурившись. – А потому что я прав, а ты не права. Ношу свою вы с Иваном несли достойно, теперь пусть ваша воспитанница сама её несёт. А вы подстрахуете, если вдруг уронит. – Улыбка превратила седобородого мужчину в четырнадцатилетнего мальчишку, с которым Вера поцеловалась впервые в жизни.

На прощанье она крепко обняла бывшего друга.

Разве друзья бывают – бывшими?

Глава 19. Университет

Конец августа выдался погожим и солнечным. Город, в котором Арина выросла, прощался с ней, отдавая последнее тепло, и просил не забывать. «Не забуду, – пообещала Арина».

Из Осташкова она уехала без сожалений, оставив там своё прошлое. Оставив Весчесловых, которые от неё устали, а сказать об этом не позволяла любовь, которую старики питали к Арине. Она об этом знала. И любила их, как не любила даже свою мать, о которой не вспоминала. Мать только требовала и ругала за ошибки, а опекуны ничего не требовали, были с ней в самые горькие дни, не упрекали за дурные поступки, хвалили за успехи, огорчались её горестям и радовались её радости.

Семь лет Арина была для них счастьем. Светом в окошке, как говорила бабушка Вера. А теперь она выросла и мешала им – быть счастливыми и жить спокойно, без треволнений, которые не полезны обоим.

На московском главпочтамте Арину ждал денежный перевод, от которого она пробовала отказаться, но с дедушкой разве поспоришь? – «На первое время тебе хватит, а не хватит, ещё пришлём».

В Москву она уехала налегке, в спортивной сумке пара футболок и свитеров, любимое вишнёвое «вечернее» платье, туфли, босоножки, ветровка и леггинсы. А ещё антидепрессанты и нормотимики, которые в Москве то ли купишь, то ли нет – по рецепту с печатью осташковской клиники. Таблетки заняли в сумке солидный объём, но Арина не протестовала. Зимних вещей с собой не взяла: куртку купит в Москве, а шубку заберёт, когда приедет на Новый год.

Студентка Первого Московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова – это звучало гордо. Впереди пять с половиной лет учёбы, тридцать шесть экзаменов и двадцать пять зачётов. А на первом курсе экзаменов всего два: общая и биоорганическая химия. Кроме профильных предметов первокурсникам полагалось научиться читать и писать на латыни (и при этом не забыть английский с русским), познакомиться с высшей математикой и методами математической статистики, и решать задачи по биологической физике.