Вышивальщица

Арина машинально кивала и думала о своём. Трудник это человек, проживающий в монастыре и работающий в нём во славу Божью, по доброй воле и безвозмездно. Первостепенной задачей трудника является желание укрепиться в христианском образе жизни. А Маша Горшенина спряталась здесь от своих дружков и от тётки, которая её «доставала». То есть заботилась о ней, удерживала от дурных поступков, но не смогла удержать от дурных помыслов. На месте Маши Арина жила бы с тёткой и ухаживала за ней, ведь она же там совсем одна. А Маша… Нет, это даже в голове не укладывается!

– Я тут без курева загибаюсь, – пожаловалась Маша Горшенина, и Арина снова кивнула. Курить в монастыре считается грехом. Хотя какой же это грех, если весь мир курит… Бедная Машка.

– А сама-то как? Куда думаешь податься? Будешь опекунам прислуживать, кашку в постель подавать, как тётка моя требовала?

– Она не требовала, а просила, – не выдержала Арина. – А прислуживать меня никто не заставляет. И не смей так говорить о моих опекунах! И вообще. Я в медицинский университет поступила, в Москве. Буду там учиться и работать.И деньги опекунам посылать! А не ждать чьей-то смерти, как ты.

От встречи с матушкой Анисией осталась в душе тихая радость, от встречи с Машей – горькие сожаления.

Матушка Анисия подарила ей на прощанье икону Святого Пантелеймона. Целитель, совсем молодой, смотрел на Арину светлым взглядом, полным любви и сострадания. Из жития святого Пантелеймона Арина помнила, что будущий святой имел имя Пантолеон, жил в третьем веке нашей эры в Никомедии (территория нынешней Турции) и получил прекрасное образование. Врачебный талант молодого человека не ускользнул от внимания императора, и тот сделал его своим придворным врачом.

Это были трудные времена для христиан. За веру гнали, и гнали до смерти. Юноша долго не решался принять Крещение. Но однажды, идя по улице, увидел ребёнка, умершего от укуса змеи. Пантолеон начал молиться Иисусу, прося воскресить ребенка – ведь его врачебные познания были уже бесполезны, и воскресить мальчика мог только Бог. И малыш действительно воскрес!

Тогда, отказавшись поклонятся императорским языческим идолам, Пантолеон возгласил: «Верую в истинного Господа Иисуса Христа!». И этим подписал свой смертный приговор: разгневанный император приказал отсечь мученику голову, а его тело сжечь. Но огонь не причинил телу вреда…

Маленькая Арина верила в сказки. Теперь не верит. В огне сгорает любая материя —живая и мёртвая. И никакие молитвы не помогут без лекарств. Ей вот не помогли, и Машиной тётке не помогают. И матушке Анисии, судя по её виду.

Игуменья проводила её до самых ворот, что делала очень редко и не для всех гостей монастыря. И долго смотрела вслед автобусу, увозящему Арину, теперь уже навсегда. Доброго тебе пути, девочка. Пусть останутся с тобой мои молитвы, пусть останется с тобой Бог, которому ты не веришь, и в этом нет твоей вины.

◊ ◊ ◊

Деревня Гринино когда-то насчитывала четырнадцать домов, а теперь превратилась в посёлок, аккуратно расчерченный улицами с кирпичными пятиэтажками и добротными особняками. В центре ещё можно было увидеть избы, сложенные из серых от старости брёвен, а ближе к озеру, вдоль реки Осницкой, вырос коттеджный посёлок с красивым названием «Грин-парк».

К югу от посёлка, на речке Голодуше, предприимчивый застройщик скупил землю со старыми развалюхами, и в скором времени здесь появился новый район. С архитектурными решениями застройщик не заморачивался, двухэтажные домики возводились по одному проекту, похожие как близнецы.

Район прозвали английским: одинаковые домики с одинаковыми зелёными газонами, на которых не росло ничего кроме травы, смотрелись экзотически. Впрочем, «английским» район оставался недолго, хозяева домиков обустроились на русский лад, с огородами, баньками и поросятами в сарайках.

В Гринино Вера Вечеслова ехала с ощущением тайной радости, будто она делает что-то запретное, но не такое, за которое полагается краснеть, а хорошее и доброе, от которого всем станет лучше.

В церкви отца Дмитрия не оказалось.

– Батюшка хворает.– равнодушно сообщила свечница. – А вы ему кем приходитесь?

Вера всполошилась

– Отец Дмитрий болеет? И давно?

– Да ничего такого страшного, обыкновенный грипп. На Первомайской он живёт, на автобусе три остановки…

На Первомайскую она отправилась пешком. Дом, где жил Дмитрий Белобородов, оказался в самом конце улицы, у речки Голодуши, от которой его отделял деревянный забор. Во дворе раскачивался в гамаке мальчишка лет десяти. Четверо малышей под предводительством седобородого мужчины поливали из шланга грядки и друг друга.

– Дим! Димка! А мне сказали, ты болеешь! – заорала Вера, на миг почувствовавшая себя молодой. Вот сейчас Димка повернётся и…

Мужчина отцепил от себя детские руки, повернулся – и Вера увидела постаревшее, знакомое до последней чёрточки лицо. Димка. Её Димка!

– Вера? Ты?.. Это правда ты?

– А мне сказали, что ты болеешь, – глупо повторила Вера.

– Болел. Выздоровел почти. Вот, с внуками свежим воздухом дышу.