Вышивальщица

О том, что Вечесловы звонили Арине каждый выходной, расспрашивали о самочувствии и о том, как она живёт, Михална не знала. Как и о том, что Арина бессовестно им врала, придумывая несуществующих подружек и замечательную заведующую библиотекой, которая к ней хорошо относится (о том, что заведующая обходит книжные полки, проводя по ним белым носовым платком, чтобы проверить, вытерла ли Арина пыль, Вечесловым знать не обязательно). Ещё она придумала дружный библиотечный коллектив, с которым Арина каждое воскресенье ездит на пикник. И про врача из Чёрного Дора рассказала, который «даже не похож на врача, молодой, симпатичный, и шутит всё время». И про устойчивую ремиссию.

Уверившись в том, что с девочкой всё нормально, Вечесловы стали звонить раз в месяц. А потом и вовсе перестали звонить: Веру Илларионовну положили в больницу с диагнозом мерцательная аритмия, полковник не хотел, чтобы Арина переживала, суетилась, волновалась… Достаточно того, что он суетится и волнуется. Девчонке нервничать нельзя, ей врач даже новостные каналы смотреть запретил, и фильмы запретил, можно только комедии. Пусть лучше ни о чём не знает, помочь она всё равно не сможет.

Арина позвонила сама.

– Ба, привет! Вы так долго не звонили, я подумала, вдруг что-то случилось.

– Да что с нами случится? Беспокоить тебя не хотели, вот и не звонили. – Вера Илларионовна только вчера выписалась из больницы и старалась, чтобы голос звучал бодро.

– Ба, я к вам завтра приеду.

– Да мы на дачу собираемся, на выходные, посмотреть, что там и как… Как раз сейчас уезжаем.

Что делать на даче в марте? На лыжах они не катаются, а рассаду сажать ещё рано.

Она не сразу поверила, что не нужна Вечесловым, которые больше не бабушка с дедушкой, а просто бывшие опекуны. Ключевое слово бывшие. Приезжала в дом, где прожила десять лет и где ей ничего не принадлежало. Садилась на диван в гостиной, расспрашивала бабушку с дедушкой о том, как они живут – и слышала в ответ: «Да как жили, так и живём. Не беспокойся о нас».

После первых минут оживлённой Ариниными стараниями беседы в гостиной наступала тягостная тишина, прерываемая бабушкиными негромкими вздохами и дедушкиным нарочитым покашливанием.

– Веруся…Ты бы чаем гостью напоила, – изрекал наконец Иван Антонович. В его словах Арине чудилась фальшь. О ней не должны так говорить. Разве она здесь гостья? Она ведь домой приехала.

Бабушка с готовностью поднималась с кресла и исчезала в коридоре. Арина бежала за ней на кухню, накладывала в вазочку варенье, наливала кипяток в заварной пузатый чайник, расставляла на столе чашки.

Дождавшись традиционного вопроса о том, как у неё дела, Арина начинала рассказывать – о библиотеке, о книге «Народные художественные промыслы», об институте, в который она собирается поступать. Накопит денег на учёбу и поступит.

– Ты накопишь, в библиотеке твоей, – усмехался дед. – Денег-то много ль надо?

– В московском институте культуры год обучения стоит четыреста пятьдесят тысяч, а бюджетных мест всего пятнадцать, но я попробую, может, поступлю. В областном – триста тридцать две тысячи рублей. А в Православном Свято-Тихоновском университете всего шестьдесят тысяч в год! Правда, там бюджетных мест вообще нет. Я пенсию буду откладывать, накоплю.

Услышав, что учиться на факультете художественных промыслов надо четыре года, Вечеслов крякнул.

– Ты пробовала уже учиться, и в ветеринарном, и в медицинском. Не получилось. Двести сорок тысяч, у нас и денег таких нет… Нет, мы дадим конечно, без вопросов. Но не на институт. И не столько. Уж извини…

– Нет, что ты, дед! Мне не надо, я не за деньгами приехала.

– Вот те на! Не надо ей. А зачем тогда ехала – в такую даль, да по такой погоде?

– Просто так. Вас проведать, узнать, как живёте.

– А чего нас проведывать? Живём, хлеб жуём. Мы тебя вырастили, на ногах крепко стоишь, колледж окончишь, профессию получишь…

– Мне не нужна эта профессия, – запальчиво возразила Арина. – Я в столовой работать не собираюсь! И кулинаром не хочу. А учусь просто так, чтобы готовить уметь, сервировать красиво.

– Нет, ты посмотри на неё. Просто так она учится. Да какой тебе институт культуры?! Там очное отделение, а ты только дистанционно учиться можешь, – добивал Арину Вечеслов. – За год заплатишь, за второй, а с третьего слетишь… И из Гринино в Осташков кататься – деньги зря тратить, на автобус да на электричку, а билета студенческого у тебя нет. Ты вот что, девочка… Ты же сама понимаешь, не потянешь ты институт. Книжки выдаёшь, конференции читательские проводишь, или что там у вас… А к нам мотаться ни к чему. – Иван Антонович чеканил слова, чётко выговаривая каждый звук, будто читал лекцию у себя на кафедре.

Аринина голова сама собой опустилась на грудь, как у нерадивой студентки, не сдавшей зачёт. Полковник мягко приподнял её подбородок, заглянул в глаза и сказал уже другим, нормальным голосом: