Высокие звезды

Сеньор де Суэро подошёл к столику, на котором стоял богатый набор выпивки, и наполнил рюмку средних размеров ромом. Не успела донна Мария сказать и слова, как содержимое рюмки исчезло, а дон Родриго кашлянул и бросил себе в рот цукат.

— Ты снова пьёшь?

— А что мне остаётся делать?

— Почему, дорогой, ты не хочешь отказаться от этой пагубной привычки?

— Это, наверное, единственное удовольствие, которое осталось у меня в жизни.

— Конечно, я не в счёт, — развела руками донна Мария.

Сеньор Суэро, как бы испытывая терпение жены, налил ещё одну рюмку, но пить не спешил.

— Если ты выпьешь и эту рюмку, то я не стану разговаривать с тобой до самого вечера.

— Это мы посмотрим, — и сеньор Родриго выпил ром залпом и съел ещё один цукат.

Донна Мария упрямо молчала. А сеньору де Суэро, казалось, только этого и не хватало. Он преспокойно уселся в кресло, развернул газету и стал читать.

Жена несколько раз зло посмотрела на него, несколько раз даже открыла рот, но так и не решилась, нарушить данное обещание.

— Ты неосмотрительна, — дон Родриго сложил газету и бросил её на каминную полку, — видишь, как получается, ты обещала молчать, а теперь сама страдаешь. Для женщины молчать — то же самое, что для мужчины не пить, — и дон Родриго расхохотался.

Этот смех переполнил чашу терпения донны Марии. Она зло хлопнула ладонью по подлокотнику кресла.

— Ты несносен, Родриго! Ты пьяница! — выкрикнула она.

— Потише, дорогая, нас могут услышать слуги.

— Почему я всегда должна обращать внимание на то, что о нас подумают другие? Ты сам провоцируешь меня на скандалы.

— А вот уж и нет, — дон Родриго пришёл в весёлое расположение духа, сказывались две выпитые рюмки рома.

— Ты лучше подумал бы, каким ты выглядишь в глазах слуг, какой пример ты им подаёшь! Скоро нас перестанут слушаться в доме, ты бы только знал, что о тебе говорят крестьяне и арендаторы! И ещё после этого ты требуешь к себе уважение…

Но благодушие дона Родриго, не проходило. Он задорно подмигнул своей супруге и вновь направился к столику со спиртным.

Лишь только его рука коснулась бутылки с ромом, как донна Мария бросилась к мужу и вырвала у него спиртное.

— Отдай! — негромко сказал дон Родриго.

— И не подумаю.

— Тогда я налью себе из этой бутылки, хоть и не в моих правилах смешивать разные сорта.

Донна Мария завладела и второй бутылкой.

— Я запрещаю тебе пить, запрещаю, слышишь?

— А кто ты такая? — резонно осведомился сеньор де Суэро, пытаясь завладеть одной из бутылок.

Его жена завизжала, словно муж собирался её убить, и одну за другой швырнула бутылки в камин. Послышался звон стекла, ром выплеснулся на угли, и яркое синее пламя полыхнуло в камине, словно туда бросили бомбу.

— Ну, вот ты и победила, — грустно произнёс дон Родриго, — добилась своего, мне нечего выпить в доме. Может, ты ещё спустишься в подвал и перебьёшь все бочки с вином? Может, ты распорядишься вырубить все виноградники и поломать прессы?

Дон Родриго чрезвычайно гордился новыми прессами, приобретёнными для его имения управляющим.

— Я запрещаю тебе пить, — ледяным тоном произнесла жена.

— Ты можешь запретить мне дома, — довольно спокойно отвечал дон Родриго, — ты можешь вырывать у меня бутылки из рук, разбивать их, выливать содержимое на землю, но не думаю, что подобное послужит миру и спокойствию в нашей семье.

— Ты подумал бы лучше о своей дочери.

— Кстати, Мария, с разговора о ней всё и началось.

Сеньор де Суэро пригладил бороду, выдвинул ящик комода и положил в карман револьвер.

— Ты собрался уходить?

— А что мне остаётся делать? Дома ты не позволяешь мне пить, пойду в таверну.

Донна Мария уже раскаивалась в своём поступке. Не хватало, чтобы её муж напивался в обществе простолюдинов. К тому же она знала, что выпив, дон Родриго становится, чрезвычайно болтлив, и расскажет посетителям таверны многое из того, о чём им не следовало бы знать.

— Ты никуда не пойдёшь! — жена загородила собой выход из гостиной.

Дон Родриго легко, словно та была лёгкой занавеской, отодвинул жену в сторону и покинул дом.

Донна Мария бросилась вслед. Но, оказавшись на крыльце, передумала просить своего мужа вернуться, теперь-то их разговор точно услышала бы прислуга.

Дон Родриго вывел под уздцы коня, вставил ногу в стремя и вскочил в седло. На прощание он помахал рукой жене и послал ей воздушный поцелуй.

— До скорого, моя дорогая, — это значит, до вечера, — прокричал он и сжал шпорами бока коня.

Выехав за ограду парка, дон Родриго самодовольно улыбнулся. Он всегда радовался, когда ему удавалось одержать верх над своей женой. И пусть сегодня победа была неполной, он вновь оказался на свободе. Никто не мог указывать ему, что следует делать.

— Хочу — напьюсь, — пробормотал сеньор де Суэро, — а хочу — останусь трезвым, назло ей. Представляю себе удивление Марии, когда вернусь домой абсолютно трезвым! Подойду и поцелую ей руку.