Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

В то же время было бы преувеличением считать, что Николай Алексеевич был закостенелым догматиком, который совсем неадекватно оценивал ситуацию, был неспособен на диалектический подход к тому или иному делу. В его натуре постоянно бурлило и творческое начало, наглядно проявлявшееся не только в постановке судебного дела, но и в политической работе, которую он никогда не прекращал вести и которая в 20-е годы все больше сочеталась, переплеталась с надзирательной, контрольной, карательной деятельностью органов юстиции. Примером здесь может служить выступление Н. А. Скрыпника на заседании комиссии Исполкома Коминтерна по вопросу о роспуске Украинской коммунистической партии 19 декабря 1924 г.

Нарком юстиции достаточно подробно остановился на опровержении обвинений деятелей УКП в преследовании ее членов со стороны КП(б)У, государственных учреждений республики.

Николай Алексеевич показал, что партийное руководство УССР осуществляет в отношении бывших и нынешних членов УКП дифференцированный подход: «Я должен сказать, что, как уже заявлялось мною на заседании Президиума Исполкома, было время, когда мы встречались с УКП по разные стороны баррикады, когда они с оружием в руках боролись против советской Украины, против коммунистической партии. В дальнейшем отдельные работники – члены УКП – перерабатывались, отказывались от своих позиций, признавали ошибочность своих действий и с повинной приходили к пролетариату каяться в своих ошибках, чтобы получить возможность идти в рядах коммунистической партии на общую пролетарскую работу. Так было, например, с Юрием Мазуренко, бывшим членом УКП, который в 19 году боролся против нас с оружием в руках. Мы испытывали приходящих товарищей в работе и когда видели, что товарищи действительно зарекомендовали себя на деле, мы открывали им доступ в нашу партию. Тот самый Мазуренко, руководивший в 19 г. одним из повстанческих отрядов, теперь является членом нашей партии. Мы не зарекаемся от того, чтобы даже наши враги, боровшиеся с нами, после того, как они действительно раскаются в своих ошибках и зарекомендуют себя, совместно и товарищески с нами работали»[318]

.

Однако не все члены УКП вели себя одинаково. «„Мы видим, – отметил испытанный большевик, – что в рядах Украинской Коммунистической партии имеется достаточно лиц, которые и раньше боролись против нас с оружием в руках, и до сих пор не признают ошибочности своих позиций, а только перешли на другой путь борьбы против коммунистической партии большевиков. Естественно поэтому мы должны были зорко смотреть за тем, чтобы УКП, вокруг которой концентрируется естественное недовольство различных собственнических элементов, чтобы эта УКП не стала оружием против нас. Имелись попытки прямых петлюровцев вступать в Украинскую Коммунистическую партию. Поэтому и Коминтерн, и Комиссия должны признать необходимым и целесообразным, если один из государственных органов, ГПУ, которым руководят наши товарищи, наблюдая за теми щелями, куда лезет контрреволюция, наблюдают и за этой щелью: нет ли здесь таких элементов, которые только прикрываются коммунизмом, а в действительности ведут контрреволюционную, бандитскую деятельность»[319]

.

В подтверждение своих слов нарком юстиции Украины привел конкретный пример: «В УКП имеются отдельные личности, например, член ЦК УКП Авдиенко – человек, который в 1919 г. был у Григорьева, бывшего командующего армией. Григорьев – изменник Советской власти, поднявший в 1919 г. восстание на Украине, имевшее серьезное значение для нашей власти и для международной революции. Авдиенко потом заявил о своем отказе от вооруженной борьбы против Советской власти. Когда мы разбили Григорьева, он вступил в УКП и стал ее членом. Но он начал вести, будучи в ЦК УКП, свою агитационно-пропагандистскую деятельность, направленную к разложению Красной армии. Что же: для того ли у нас революционная власть, чтобы это позволить, чтобы позволить разлагать основы Красной армии? Разумеется, нет. Мы должны были предпринять репрессивные меры: он был выслан из Украины. Когда мы легализировали так называемую Украинскую Коммунистическую Партию и допустили ее свободную деятельность, то мы не взяли на себя обязательство не защищать рабоче-крестьянскую власть от тех прямых нападок, которые делаются со стороны членов УКП. Поэтому заявления о том, что мы применяем меры насилия, ничего не значат: мы их и будем применять против всех тех, кто будет действовать подобным образом»[320].