Выжившие хотят спать

– Нежелательно, Иван. Сон – лучшее лекарство. Если что-то, не дай Бог, не так, поспав подольше, у нее больше шансов избежать микробов. У нас здесь еще не было беременных, рисковать неохота.

Иван молча кивнул. Полина выдавила улыбку.

– Будить, чтобы поболтать пару минут – это… как-то… как будто тебе ее не жалко. Понимаешь?

Кивок Ивана.

– Пошли, – он встал.

Когда он вернулся, на него навалилась тоска, мощная, неподвластная анализу. Возможно, ему просто непривычно спать отдельно от Евы, когда это происходит не потому, что ее взяла в плен банда или Грэг предал его, оставив в одиночестве. Надави он на Полину или даже на Старшего, они бы с Евой ночевали рядом. Сон по отдельности для него сейчас что-то противоестественное.

Он приводил доводы, но успокоиться не получилось. Иван разрыдался. Он рыдал, как ребенок. Или как мужчина, потерявший родное существо.

Они работали на сое с самого начала. Не было предварительного захода на пшеничное «поле». Анна держалась рядом с Иваном, и он чувствовал, как всю неуверенность, тревогу она пытается побороть благодаря его присутствию. Их будто сближало общее несчастье: оба оставили свои половины в одиночестве, хотя это нельзя было назвать – пока, слава Богу – несчастьем.

Когда в конце рабочего дня охранник сообщил, что все свободны, Анна подошла к Ивану.

– Посмотри. Со мной все нормально?

Освещение было никудышным, но Иван постарался рассмотреть ее глаза и лицо.

– Вроде в норме. А что? Плохо себя чувствуешь?

– Нет как будто… Только устала.

Вернувшись, Анна вновь посмотрела на Ивана, и тот подошел к ней вплотную. Грэг еще спал.

– Все нормально. Никаких следов.

Она отступила на шаг, глаза ее расширились.

– О, черт…

– Что?

– У тебя… сыпь. На щеке. И глаза… красноватые.

– Твою мать… – он грузно повалился на кровать.

Поглядывая на него, Анна присела на колени перед спящим Грэгом, всмотрелась в его лицо.

– У него краснота слабеет. У тебя тоже… все пройдет.

– Твою мать! Они не пустят меня к Еве!

Анна молчала, не зная, что сказать. Затем как-то внезапно повалилась на кровать и заснула, не разувшись. Иван, только что едва выдерживающий, чтобы не заснуть, понял, что заснет не скоро.

Вошли Старший, Александр, Полина. Женщина подошла к Ивану, заглянула ему в лицо.

– Завтра для тебя работа отменяется, – сказала она. – Вообще. Будешь спать.

– А Ева?

– Что Ева?

– Я… хочу ее увидеть.

– Только не сейчас. А если ты ее заразишь?

Иван молчал. Сказать было нечего. Молчали и Старший с Александром. Они явно прибыли для поддержки Полины, если бы у нее возникли трудности. Впрочем, это могло входить в их обязанности.

Иван разозлился. Захотелось броситься на них, хотя бы наорать. Они вмешивались в их с Евой жизнь. У них были свои причины, веские, убийственно логические. Пресловутая свобода личности не может быть полной, иначе она ограничит свободу и потребности тех, кто находится рядом.

Почему они с Евой здесь? Все эти знаки вели именно сюда?

Иван пошел к выходу.

– Покажите мне ее. Хотя бы на пару секунд. Я только увижу ее лицо и уйду.

Старший переглянулся с Полиной. Полина вздохнула, покачав головой. Старший кивнул на дверь.

– Пару секунд. Не больше. И не путай… секунды с минутами.

Иван замешкался, глядя, как они выходят. Он осознал, что хотел накалить ситуацию, получить отказ и заявить, что они с Евой уйдут завтра же. Он будто стремился выяснить, свободны ли они в своем выборе, могут ли уйти в любой момент. Оказалось, их никто не принуждает и не держит. Или это иллюзия? Отказ противника ответить на замах на корню подрубил идею драки.

На пороге Старший оглянулся.

– Идешь? Или передумал?

Иван вышел. По дороге он поймал на себе взгляд Старшего, посмотрел ему в глаза.

– Может, передумаешь? – спросил Старший.

Ивану хотелось ответить согласием, но он промолчал, а через полминуты они подошли к жилью, где вчера спала Ева. Иван остановился.

– Она еще спит?

Полина ответила:

– Ей это необходимо. Может, не будешь заходить?

Иван почувствовал, как внутри растет, крепнет тугой ком, он понял, что сейчас действует ведомый своим страхом, даже эгоизмом. Что если это действительно опасно? С ним не все в порядке, а беременная уязвимее обычной женщиной. Он колебался, время шло, и Полина, улыбнувшись, похлопала его по плечу.

– Она здесь, успокойся. Она спит. И тебе нужно поспать. Давай-ка не будем рисковать.

Иван, не желая, чтобы они видели его слезы, кивнул и быстро пошел назад. Его никто не сопровождал. Вернувшись, он сразу лег. Он точно бежал от чего-то, опасаясь, что, промедлив хотя бы секунду, нечто затянет его на несколько часов, и они превратятся в мучение.

Как обычно при сильной усталости он не заметил, как провалился в сон, а в следующее мгновение – пусть оно и случилось лишь через три дня – он открыл глаза, кем-то разбуженный.

Его трясла Анна.

– Проснись же… быстрее… – шепот, переполненный тревогой. – Мне надо идти.

Иван сел, огляделся. Взгляд Анны был какой-то странный.

– Сколько я сплю?

– Три дня.

– Сколько?!

– Мне надо идти. Я живу в другом месте…

– Послушай, я…

– Не перебивай! Мне надо идти. Мне нельзя здесь находиться.

– Нельзя?!