Выжившие хотят спать

Закрываясь охранником, Иван прошел шагов двадцать, не больше. Выстрел второго охранника зацепил его плечо, и, хотя это не сравнить с тем, когда электрический заряд бьет в грудь или спину, этого оказалось достаточно, чтобы Иван повалился, не удержав своего заложника. Теперь, открытый для нового выстрела, крича от боли, Иван рванулся туда, где, по его мнению, был выход к станции. Больше ему ничего не оставалось. Очередной заряд повалил его на землю.

Когда боль отпустила, и он смог видеть, что происходит вокруг, Иван заметил перед собой Старшего. Улыбаясь, тот присел на корточки и рассматривал Ивана. Рядом с ружьем стоял охранник, но сейчас это было не нужно. Иван слишком ослаб.

– Уже соображаешь? – заговорил Старший. – Надеюсь, что да. Слушай меня. Вторая попытка сбежать должна остаться последней твоей глупостью. После третьего раза все закончится. Тебя просто оставят крысам. Связанным. В ясном сознании. Уж извини, без капли «болванки».

Старший поднялся, глядя в темноту тоннеля.

– Мы просто не можем позволить себе играть в восстания Спартака. И ты станешь для всех примером.

– Сволочь… – пробормотал Иван.

Голос был, как чужая вещица: попробуй, разберись, как ее использовать и подходит ли она вообще.

Старший кивнул.

– Когда-нибудь обо мне будут читать лекции в университетах. Если они, конечно, появятся. Если цивилизация возродится, поверь, мне поставят не один памятник. И все, что я сделал, – в том числе и жестокость по отношению к таким, как ты, – признают не просто правильным, а единственно правильным. То, что я делаю, единственный выход для Человечества. Единственный!

– У тебя мания величия, – теперь голос был не таким «чужим» – И все равно ты – сволочь. Так вот… прошу, отпусти меня и Еву, и оставлю тебя в живых.

Старший захохотал, его гвардейцы заулыбались. Старший пнул Ивана ногой под ребро, и тот застонал.

– Смотрю, в Прежней Жизни ты насмотрелся фильмов. Где главный герой, какой бы безвыходной ни была ситуация, всегда выкручивался в последний момент. И отсылал главного злодея на Тот Свет. Угадал? – Старший снова пнул Ивана. – Увы, здесь все иначе. Не потому, что мы в реальности, а не в кино. Просто у меня все продумано. Я не бестолковый тиран, похотливый и кровожадный, люди у меня имеют больше, чем имели бы наверху. Я просто не глажу их по головке, не обещаю Светлого Будущего при том, что делаю больше, чем они бы сделали сами для себя. И безопасность у меня на уровне. Отсюда не сбежать. Хотя ты всегда можешь попробовать. Если есть желание окончить жизнь в крысиных желудках.

Иван хотел сказать Старшему, что он о нем думает, но сдержался. Он получит лишь новые тычки под ребра, может, что-то похуже.

– Оттащите этот кусок дерьма, – приказал Старший. – Пусть проспится. Это моя последняя поблажка.

Иван закрыл глаза. Его потянули за ноги, как мешок с продуктами. Спине от трения было неприятно, но в сравнение с разрядом из ружья это было ничто.

– Знаки вели не сюда, – пробормотал он, а перед глазами встало лицо Евы.

Ева не знала, как себя вести. Старший приходил все чаще и чаще. Сначала это были краткие визиты. Узнать, как ее состояние, уточнить, все ли у нее есть. Успокоить ее, что все в норме, а Иван скоро выздоровеет.

Сначала ее будила Полина или отец Глеб. Однако три последних раза будил ее Старший. И приходил он один. Особой разницы не было, Полина или Старший, но сегодня Ева почувствовала: теперешний визит несет в себе что-то еще.

Ребенок толкался ножкой, будто нервничал. Или спешил о чем-то предупредить маму.

– Ева… Ты хотела бы еще одного ребенка? После того, как родишь этого?

Вытащи Старший нож и приставь его к горлу Евы, это не шокировало бы ее с такой силой. Она молчала, глядя в пол, физически ощущая, как Старший пытается заглянуть ей в глаза. Как ему вообще такое пришло в голову?

Второй ребенок?!

Господи, помоги родить хотя бы этого! Второй ребенок! Ева еще ни разу – с того момента, как забеременела – не задумывалась о возможности родить еще кого-то. Даже первые роды казались отдаленным будущим, которое, конечно, наступит, однако заглянуть еще дальше немыслимо.

– Так что ты думаешь? – прервал затянувшуюся паузу Старший.

Он придал голосу несвойственную прежде мягкость, и это еще сильнее шокировало Еву.

– Что с Иваном? Когда я его увижу?

Пауза. Она ушла от вопроса на ответ, и Старший раздумывал, отвечать ли на нее вопрос или же добиться ответа на свой. Он мог надавить, но не сделал этого.

– Что-то он медленно выздоравливает. Обычно те, кто работал на сое, справлялись с этим быстрее. Теперь мы его вообще никуда не посылаем.

– Можно я его увижу?

– Это опасно, Ева. Как только это станет возможным, я лично поведу тебя к нему.

– Я так хочу увидеть его…

– Подумай о ребенке. Мы не знаем, как подействует контакт на твой плод. Полина говорила то же самое.