Выжившие хотят спать

– Старший приказал не приближаться к тебе. Нас с Грэгом переселили еще позавчера, – она говорила быстро, глотая окончания слов.

Иван отметил, что вещей Грэга и Анны нет.

– Я спрашивала о Еве, но мне сказали, чтобы я не тратила энергию и думала о работе. Возле нашего жилья всегда есть охранник. Он куда-то отошел, и я прибежала сюда. Мне надо было предупредить, что тебя не будят. Как будто они не знают, что делать. Мне страшно. Не понимаю, что случилось, но…

Иван сидел, оглушенный, придавленный информацией. Анна молчала, тяжело дыша, как после бега. Она ждала его реакции, но он был растерян, чтобы отреагировать быстро.

– Пойду. Если меня увидят… У них такие лица… Они теперь какие-то другие.

Она направилась к выходу.

– Постой. К Еве ты не ходила?

– Я не знаю, где она.

– Черт… А где живете вы?

– В другом секторе. Не знаю, как объяснить. Нет ведь ни номеров, ничего, все одинаково. Я только показать могу.

Иван встал.

– Пойду с тобой…

– Нет! Ты не видел лица Старшего, когда он требовал, чтобы я не лезла не в свое дело.

Анна вышла. Иван закрыл лицо руками. Неужели все прояснилось, и они в мышеловке? Или не все потеряно? Анна что-то не так поняла? Быть может, ее с Грэгом тоже отселили из-за профилактики?

Иван покопался в вещах в поисках зеркала, рванулся к выходу. Смысл искать подтверждения своей болезни? Надо увидеть Еву. Он быстро прошел к нужному жилью, никого не встретив по пути.

Открыв дверь и зайдя внутрь, Иван замер. Вместо Евы там спали мужчина и женщина. Незнакомые. Быть может, так лишь показалось, и он уже работал с ними поблизости, но дело было ни в этом. Не было Евы. В бессмысленной надежде Иван проверил вещи, ничего не нашел, выскочил.

К нему шли Александр с двумя охранниками. Позади них – Старший.

– Где она? – закричал Иван. – Ведите меня к ней!

Старший развел руки в стороны.

– Ей нужен покой. Ты еще не выздоровел. У тебя все слишком медленно проходит.

– Пошли вы все… Мы уходим! Слышишь? Мы уходим вместе с Евой, Анной и Грэгом.

– Не думаю…

– И не надо нас уговаривать!

– Здесь никто никого не уговаривает. Здесь приказывают.

– Отведи меня к Еве, слышишь!

Александр навел на Ивана автомат.

– Свяжите его! – приказал Старший.

29

Дурман отпускал его с убийственной периодичностью, но эти промежутки были заполнены работой, угрозами боли от выстрелов охранников или же нападениями крыс. Эти странные промежутки, будто сны во сне, заканчивались одинаково. Всем работающим приказывали лечь лицом в землю, что-то вкалывали в плечо. Штучки Ученого, как однажды услышал Иван от охранника. Сопротивляться охранникам было бесполезно.

Всего двое, они занимали позицию на небольшом возвышении у выхода с «поля» и держали под прицелом всех работающих – иногда полтора десятка человек, но никогда не меньше десятка. Их ружья стреляли электрическими разрядами. Они не убивали, даже не калечили, но никто по собственной воле не решался повторить опыт, подставив свое тело. Ситуация выглядела так, что шансов что-то изменить не было.

Никто не решался. Кроме Ивана.

При первом же проблеске сознания Иван предпринял попытку бегства. Полученный в спину электрический разряд вынудил его кататься по земле и выть от боли. Ему дали время прочувствовать то, что с ним происходит, затем вкололи то самое дурманящее средство.

Он не знал, сколько прошло времени, когда он снова работал с теми же людьми, которых прежде не видел, угрюмых, молчаливых, полных безысходности. Теперь он решил выждать, чтобы оценить обстановку. Это было сложно. Вещество, которое им вкалывали, позволяло телу двигаться на автомате, а мысли, вялые, как рыбы в маленьком набитом живностью аквариуме, витали где-то ближе к поверхности, и сосредоточиться было нельзя. В результате этого воздействия сознание было относительно ясным не дольше часа. Человек, казалось, выходил из тумана, чтобы тут же в него погрузиться. При этом он работал не хуже, чем в ясном сознании. Все движения, механические и одинаковые, не требовали затрат умственной энергии.

Это была все та же соя и, конечно, рытье новых «полей», без этого никак. Только здесь, на этих «полях», сою охраняли без помощи химических препаратов, пленки или подобных приспособлений. Посевы охраняли те же люди, которые тут работали. Они и жили здесь же. Одни спали, другие работали. Потом менялись. Иногда работали все вместе, потом вместе спали. Не было ни лежанок, ни тем более подушек или одеял. Кто как устраивался, так и спал. Вколотый препарат сводил неудобства к минимуму. Поблизости была выгребная яма. Когда запах становился невыносим, – скорее для охранников, чем для работающих – ее засыпали и рыли новую.

Через пару дней своего теперешнего существования Иван предпринял новую попытку. Он выждал момент, когда ему должны вколоть очередную порцию «болванки», как вещество прозвали за то, что оно людей превращает в болванов. Иван вывернулся, схватил охранника за руку, повалил его, попытался закрыться его телом, уже сознавая, что его план потерпит неудачу – охранник подошел к нему без оружия.