Выжившие хотят спать

Она шла по деревне, подвывая, стирая слезы, и не заметила шатуна. Невысокий, плотный, с длиннющими руками, похожими на клешни краба, он вывалился справа из очередного захламленного двора, неуклюже двигаясь ей наперерез. Он сипел, как будто пытался побороть боль или нес на себе что-то тяжелое, но ни этот звук выдал его. Шатун шаркал ногами по земле и, зацепившись за очередную трещину на дороге, выбил асфальтную крошку.

Шорох привлек внимание Евы, и она обнаружила, что шатун находится всего в пяти шагах. Прежде она не могла подпустить кого-то настолько близко – она искала Ивана, рассматривая все, что ее окружало. Однако, даже увидев опасность, она не сразу приняла меры. Глаза шатуна, воспаленные, прожигающие насквозь, парализовали ее. В них плескалась безумие, боль, ярость и… детский страх. Эта странная смесь (как она вообще уловила все это?) не столько пугала, сколько притягивала, а расстояние сокращалось. К ней уже тянулись руки-клешни.

Спасла Еву неловкость шатуна. Его повело влево от нее, совсем немного, этого оказалось достаточно, чтобы она поднырнула у него под рукой и отскочила на пару шагов. Расстроенный неудачей, шатун заревел. Звук хлестнул Еву по ушам, зажмурившись, она побежала прочь. Шагов через двадцать она оглянулась, и Краб удивил ее. Он бежал следом, сокращая расстояние!

Она задыхалась, при таком темпе у нее не было шансов, требовалось укрытие. Слева она увидела дом, там не было двери – чернотой зиял дверной проем, но в доме были низкие окна без стекла. Несмотря на панику, Ева сообразила, что это шанс. Шатун мог двигаться быстро лишь по инерции, только путь без препятствий позволит ему настичь жертву.

Ева побежала влево через двор. Перед самым окном она оглянулась. Ее резкий уход в сторону задержал Краба. Он едва не упал, притормаживая, чтобы изменить курс, теперь он снова двигался неуклюже.

Ева забралась в окно, опустила ноги на изъеденный временем и непогодой пол. Краб, опустив голову, набычившись, вновь набрал скорость. Ева решила, что возьмет его измором. Если даже он протиснется в окно, она уйдет из дома через дверной проем. Если он вбежит в дом, у нее будет время выбраться через окно наружу.

Краб снова удивил ее. Не снижая темпа, он побежал прямо на нее, вынудив отступить от окна вглубь дома, и ударился всей массой о стену под окном. В последний момент его повело влево, и лицом он впечатался в оконную раму. Дом тряхнуло, как от удара автомобиля. Брызнула кровь – Краб распорол лоб и щеку, один глаз сразу заплыл. Он взревел и… пытаясь длинной рукой дотянуться до застывшей и такой близкой Евы, ударился снова. Второй удар свалил его. Выкрикивая что-то нечленораздельное, он кое-как встал, пытаясь сфокусировать взгляд единственного покрасневшего глаза, подался к окну, просунул обе руки в оконный проем, но на большее сил у него не хватило. Он не сдавался, продолжив реветь и дергаться, как эпилептик, в тщетной попытке дотянуться до жертвы. Кровь пузырилась на губах, он плевался красным, глаз вытекал. Ева могла уйти через дверь, но была вероятность, что Краб последует за ней. Надежней было ждать, но для этого она была вынуждена контролировать его – то есть смотреть.

Когда шатун ослаб и повалился на землю, хрипя, из последних сил сражаясь за жизнь, Ева опустилась на пол и заплакала, не в силах сдержаться. Даже страх, что она незаметно уснет, не мог остановить жгучие, как кислота, слезы.

16

Часы тянулись, и Анне казалось, что в последние дни не было ничего, кроме бесконечного ожидания на пару с Грэгом в этом полуживом доме.

Снаружи стояла мертвая тишина. Ее нарушало лишь собственное дыхание. Не верилось, что троица надеется на их оплошность и по-прежнему ждет, когда они выйдут. Не верилось также, что бандиты ушли, отказавшись от своей добычи. Одно противоречило другому, а истина откроется, когда Анна и Грэг покинут дом. Однако уход из дома казался самоубийством.

Ожидание измотало Анну. Ближе к вечеру Грэг предложил ей поспать, взял ружье, занял ее позицию. Анна не смогла заснуть. В любой момент могло произойти нападение, и пока Грэг, заторможенный, время от времени ощупывающий голову, разбудит ее, все будет кончено. Анна предложила прилечь ему, и Грэг ненадолго забылся беспокойным сном. Как только Анне померещился смутный шорох, она разбудила его. Тревога оказалась ложной, но Грэг отказался ложиться снова. Ему стало немного легче.

Она в очередной раз прокрутила в голове последние фразы бандитов, которые слышала перед тем, как все погрузилось в тишину. Здоровяк решил убираться, раз нет той, кто им нужен. Лысый немного поспорил, но Здоровяк одним словом (Заткнись!) решил проблему. Затем она услышала шорох шагов – удалялись несколько человек. Был ли этот разговор приманкой? Бандиты не смогли убедиться, что в доме всего два человека.

– Что будем делать? – спросил Грэг, и Анна от неожиданности вздрогнула.

Какое-то время она молчала.

– Ты веришь, что они ушли?

Грэг пожал плечами.

– Нам придется выйти отсюда. Рано или поздно.