Выживший. Чистилище

Впрочем, я не исключал, что кто-то из подстреленных мною всего лишь ранен и сумеет выкарабкаться. Ничего страшного, в темном дверном проеме, откуда я вел огонь, разглядеть мою физиономию было бы проблематично даже и обладающему стопроцентным зрением человеку. А тут еще состояние стресса, когда не до разглядывания деталей лица из-под надвинутой шляпы. Так что я совершенно не переживал по поводу того, что ночная бойня может иметь для меня серьезные последствия.

Спустя полчаса я стоял на дамбе, о которую с грохотом разбивались волны неспокойного Черного моря, обдавая меня солеными брызгами. Шляпу я завернул в плащ, стянул поясом, а внутрь запихал пару булыжников. Затем этот небольшой тюк зашвырнул подальше в воду, чтобы не выбросило на берег. Ну а «браунинг», предварительно протерев на случай отпечатков пальцев, припрятал возле нашего дома, ни к чему таскать его с собой.

Дверь открыл своим ключом, чтобы не разбудить Костю. Но тот все же заворочался, кинув заспанный взгляд на висевшие на стене ходики, которые показывали половину третьего утра.

— Тебя где носит-то всю ночь? — сонным голосом спросил он.

— Да-а… С девушкой гуляли, а потом домой ее провожал, на другой конец Одессы, — сыграл я экспромтом. — Ты спи, спи.

— Девушку он провожал… У нас смена в 8 утра, не забыл? Так что тебе самому спать меньше 5 часов осталось. Ложись давай.

Слухи о кровавой бойне в одном из домов на Базарной, где среди прочих упокоился и какой-то авторитет Лева Шац, наводнили Одессу уже на следующий день. Историю я услышал за обеденным перекусом от нашего докера Фимы Клявера.

— Говорят, какой-то залетный, чуть ли не из Москвы, нынче ночью порешил всех из пистолета, — выковыривая из консервной банки свиную и отнюдь не кошерную тушенку, и намазывая ее на кусок хлеба, заявил Фима. — Там в живых одна бабка осталась да еще вроде бы один тяжелый в больничке, без сознания, может и не выкарабкаться. А остальные на глухаря.

Костик как-то странно покосился в мою сторону, но ничего не сказал.

— Это за что ж их так? — оторвавшись от кружки с горячим чаем, поинтересовался Мишка Трушин.

— Кто ж знает, милиция разбирается. А еще, поговаривают, одного из этой шайки в овраге нашли, зарезанного. Вот и думай, что да зачем.

Посыпались разные предположения, только мы с Костиком молчали. Понятно, он как-то связал мое ночное отсутствие с расправой над уголовниками, и сейчас прокручивал в голове этот момент, а я молчал, потому что и так знал всю хронологию событий. Утешало, что если даже у Костика в мой адрес появятся какие-то подозрения, то он их будет держать при себе. На НКВД он явно не работал, и особой болтливостью тоже не отличался. Правда, вечером все же как бы между делом спросил:

— Шо у тебя за краля, если не секрет, с которой ночами гуляешь?

— Варя Мокроусова, секретарь комсомольской организации порта.

— Ого, губа у тебя не дура! Как тебе удалось, она ж недоступная, даже Валентина Иваныча отшила.

— Какого Валентина Иваныча?

— Начальник отдела кадров, не бывал у него еще? Ну, может, когда проведут официально — если, конечно, проведут — и познакомитесь.

— Небось старик какой-нибудь?

— Ну, старик не старик, а в прошлом году сорок пять отметил. Живет один в 3-комнатной квартире со всеми удобствами, пожалованной ему за боевые заслуги в борьбе с бандитскими формированиями после Гражданской.

— В НКВД служил?

— Не, тогда НКВД еще не было, в губернском ЧК, замначальника. Лично бандитов к стенке ставил.

— Значит, такого героя Варвара отшила? — не без иронии сказал я. — А претендентов помоложе на ее руку не нашлось?

— Увивались тут двое, один наш, портовый, а второй лейтенант, в отпуск приезжал, друг ее детства вроде как. Даже дрались из-за нее. А она им обоим заявила, что они не в ее вкусе. А ты, видать, чем-то ей приглянулся.

Не стал я товарища разочаровывать рассказом, что на самом деле всего лишь проводил девушку до дома, и даже не удостоился чести быть приглашенным на чашку чая. Нет, а вдруг у нас и правда что-нибудь склеится? Девица симпатичная, я б с такой замутил. Хотя вряд ли, оборвал я сам себя, надолго здесь я задерживаться не собираюсь, случай подвернется — и вперед, к неизведанным землям! Неизведанным мною, во всяком случае, в это время, потому что в своем будущем я успел много где побывать, даже в таких экзотических местах, как чеченские горы и ущелья. Вариант с видом на жительство в Одессе я не рассматривал, подозревая, что рано или поздно выйдут на мой след. Оставался еще вариант с газетой «Правда» и личным знакомством со Сталиным, но на него я слабо надеялся. Пока, кстати, ни одного номера не пропустил, причем мои ежедневные походы к газетному киоску вызывали у парней усмешки, а Лексеич, паразит такой, обещал обязать меня проводить политинформацию. К счастью, дальше угроз дело не пошло.