Выживший во тьме

Мы лежали, подставляя теплу костра то один, то другой бок. Пес внимал моим речам, изредка постукивая по земле хвостом. Щенок стал единственным собеседником, который мог утолить мою жажду общения. И возможно, именно такой – все понимавший и не споривший ни с чем – был нужен мне тогда…

После ужина я вытер насухо котелок, кинув псу остатки лепешки. Как бы там ни было, после бульона, щедро приправленного пеммиканом, чувствовалась сытость. Я научился такому способу давно, когда ходил в горы. Как давно это было… Словно в иной жизни. А может, это и было в иной жизни? Только эта начиналась как-то не так…

Ночь постепенно сходила на нет. Смену времени суток я узнавал скорее интуитивно, чем глядя на небо. На нем вряд ли можно вообще что-либо увидеть: то свинцово-стальное, то серое, то буро-коричневое – ни одного светлого тона. Восточный, чуть ли не горячий ветер иссушил землю, и даже редкие скопления стоячей воды – следы от давно прошедших ливней – теперь испарились. Хорошо, что я тащил на себе несколько фляг: хватит, чтобы дойти до скал, где я рассчитывал пополнить запасы. Ну, а если нет – придется очень жестко экономить на обратном пути.

До утра было еще далеко, когда, забросав остатки костра землей, я поправил снаряжение и кивнул псу:

– Хорошо тебе… Я таскай, а ты – лопай. Вот навьючу как ишака – узнаешь, что почем. Вставай, лежебока… Идти пора.

Пес забегал вперед, поджидая меня на склонах, разведывал все интересные, с его точки зрения, места и недовольно повизгивал, если я слишком медленно поднимался на очередной пригорок. Неожиданно он звонко залаял, устремившись в одну из ближайших впадин.

– Сейчас, не торопи…

Я вскарабкался наверх. Впадина была не меньше стадиона, если такое сравнение допустимо. Что-то раздражало, мешало сосредоточиться и внимательно осмотреть местность. Что именно? Я никак не мог понять, пока щенок, весело лая, не стал подпрыгивать и ловить что-то зубами. Я застыл на месте, позабыв опустить занесенную для следующего шага ногу.

– Ты что, каши объелся?

Но щенок и ухом не повел, продолжая свои нелепые скачки. Присмотревшись, я ахнул: и на земле, и в воздухе мельтешили мелкие, почти прозрачные существа, более всего походившие на мошкару. За ними гонялись существа покрупнее – и, поймав, пожирали на месте, оставляя только почти не видные слюдяные блестки-крылышки. Ни тех, ни других я раньше не встречал. Щенок пытался схватить кого-нибудь из тех, что были побольше, но у него ничего не получалось. Они так быстро передвигались, что я не мог уследить ни за одним. Пораженный, что было кому и за кем гоняться, я тупо смотрел по сторонам и с натугой соображал: «Как? В зимнее время? Насекомые? Насекомые ли…» Щенок гавкнул и бросился прочь, махом взлетая на возвышенность из камней и вывороченной земли. Он ткнулся в кучу носом и энергично заработал лапами; хвост моего приятеля закрутился, как маховик. А через пару секунд он негодующе взвыл и пулей помчался обратно. Я остановил его, успев ухватить за загривок.

– Ты бы постоял, что ли…

Щенок потер нос лапой. На влажном черном пятне проступила капелька крови.

– Укусили?

Он мотнул башкой, извернулся и вновь побежал на холм. Я из любопытства последовал за ним. Что там творилось! Повсюду ползали то ли гусеницы, то ли черви, совершенно не похожие ни на что когда-либо виденное в прошлом. Некоторые оказались очень крупными – чуть ли не с ужа, – но не имели ни глаз, ни рта. Они напоминали дождевых червей, но сильно отличались цветом и размерами. Такие же скользкие, быстро сжимавшиеся – и мгновенно прятавшиеся в землю. Когда мы подошли, многие из них стали забираться в рыхлую почву. Я придавил одного древком копья – и сразу отпрянул назад: этот то ли червь, то ли змейка вдруг приподнялся на хвосте и метнулся ко мне. Он коснулся копья, обвил его – и сразу бросился обратно под спасительные комья.

– Нормально… Вот, значит, кто тебя цапнул.

Пес взвизгнул. Он вовсе не чувствовал себя расстроенным и собирался продолжать раскопки…

– Нет, приятель. Не нравится мне все это. Надо идти дальше. Бросай это дело… Рядом!

Щенок заартачился – как можно покидать такое интересное место? Но видя, что я удаляюсь, сразу спустился и бросился вдогонку.

– Значит, не все погибло? То, что было в земле, – сохранилось? И приняло вот такие непонятные обличья. Что-то не очень привлекательно… – рассуждал я вслух, не обращая внимания на взгрустнувшего пса. – Конечно, тем, кто находился под землей, легче всего уцелеть. Но что-то я не припоминаю подобных размеров. Опять мутанты? Мало нам непонятных следов, так еще и это! Значит, кое-кто все-таки выжил.