VZ. Портрет на фоне нации

Меня интересовали люди, на которых поставил и опирается Зеленский; люди его поколения и, пожалуй, его склада. Зе-люди, в отличие от z-людей, которых в изобилии породила путинская эпоха.

Тут у нас на полях диалог с издателем: «Разве их раньше не было?». Это вопрос интересный, потому что я хорошо помню семидесятые и дикое засилье чрезвычайно жестокой гопоты. Семидесятые (да и шестидесятые) не были идиллическим временем, контраст и конфликт народа и интеллигенции проникал во все лучшие тексты, от аксеновской «Победы» до рязанцевских «Чужих писем». Но эта тень, эта изнанка социума знала свое место. Гопота путинской эпохи — это гопота в своем праве, считающая себя и, пожалуй, ставшая элитой. Да, таких раньше не было, и с ними придется разбираться очень долго и очень грубо.

Z-люди убивают своих и чужих от отчаяния, потому что у них опять ничего не вышло — ни в мировом масштабе, ни даже в масштабах страны, где их боятся, но презирают, потому что будущее они ненавидят и переселяться в него не хотят, потому что блистать, да и то гнилостным светом, способны они только во мраке путинского времени, и единственным способом избежать разоблачения для них становится бесконечное продление этой жалкой эпохи.

Напротив, Зе-люди — поколение тридцати- сорокалетних, главным для которых является незаломность — термин, весьма приблизительно переводимый как несгибаемость. Незаломность даже важнее незалежности. Зе-поколение — это люди, для которых понт дороже денег, чтобы не употреблять патетической формулы «Честь дороже жизни». Они будут жить свободно, открыто, весело и непринужденно в истинном смысле слова: никто их ни к чему принуждать не будет. Все лучшие и худшие черты национального характера развиты в них гармонично, и ни Востоку, ни Западу они кланяться не будут. Они его главный резерв, его золотой фонд, первый отряд его обновления. Они очень многое умеют, очень твердо стоят на ногах, профессиональны в своей сфере и не лезут в чужую. Они стремительно обучаемы. Они никогда ничего не прощают и умеют помнить добро. Они серьезны.

Рассказывать о Зеленском — значит рассказывать о них.

Из них, как из всего на свете, может ничего не получиться, они могут раствориться в новых вялых поколениях или не найти себя в мирной жизни, сойти с ума от посттравматического синдрома, уехать в Европу и потеряться там. Но со всяким военным поколением так уже бывало: далеко не все ветераны могли вписаться в новый мир, который они защитили, а построить и обустроить его уже не хватило сил. Они уже сделали самое важное — оправдали свою генерацию, которой выпал величайший слом века. Они не вымерли во время пандемии, не сломались во время войны и не расслабились после ее окончания. Это про них, а не про всех, увы, сказано: то, что меня не убивает, делает меня сильнее.

Гомеостазис швыряет в топку войны каждое поколение подлинного, состоявшегося модерна, лишь бы будущее не наступило. Это поколение украинцев подлинно не горело в огне, не тонуло в наводнениях, а медные трубы ему совершенно безразличны. Они первые модернисты, у которых появился шанс выжить и установить-таки новые правила — построить мир, в котором познание интересней грабежа, а солидарность выше доминирования. Это то, что роднит Зеленского и его героя Голобородько. Это люди, чьим президентом Зеленский в конце концов оказался, потому что быть президентом прежней Украины ему стало неинтересно.

XIX. Обращения. Наблюдения над риторикой

У слова «обращение» два смысла — речь для конкретного адресата и превращение, оборотничество. Речи Зеленского — цепочка превращений. Он сам редактирует их, а иногда пишет с начала до конца. При этом спичрайтеры у него качественные со времен «Квартала». Рассмотрим его риторику и ее динамику.