X-avia

немецки. Причем здесь вообще Гёте и игра в классики на кухне? Что за чтения на

немецком? Я продолжала его убаюкивать нашими пражскими ностальгиями, но он, в

нестерпимом пожаре своих сновидений, совсем меня не слышал, а только растягивал в

непреодолимых усилиях мятые фразы о поселке «Каракумы», пустыне «Черные пески»,

степи «Черные Сады», о том, что К. так здорово читает вслух Гёте. Я решила сдаться,

потому что, усни и я, возможно, нам приснился бы одинаковый сон, в котором и может

быть найдена разгадка. Я перекрестилась двумя пальцами, повторяя, как мантру,

наполовину в подушку, наполовину в затылок И.:

- Dobre mluv'is, dobre.28

28 Чешск. «Хорошо говоришь, хорошо».

Глава 21.

Гора III

«Если друг оказался вдруг

И не друг, и не враг, а - так,

Если сразу не разберешь,

Плох он или хорош,-

Парня в горы тяни - рискни!

Не бросай одного его,

Пусть он в связке в одной с тобой -

Там поймешь, кто такой.»

(В.Высоцкий, «Песня о друге»)

Я отлично помню тот вечер, когда разругалась с отцом. Это случилось в городке под

названием Артем в Приморском крае. Артем – собрат-киста Владивостока, славился тем,

что в нем испокон веков стоял аэропорт «Владивосток», а в самом городке жили летчики

и все остальные авиалюди. Добираться до места работы недалеко, да и вообще удобно. В

Артеме родился и мой брат Андрей, кстати. Мы все заворожено провожали плохонькими

глазками самолетики, мы провожали нашего дедушку Генриха, командира воздушного

судна, в рейсы, мы с Андреем-Аяксом отбирали друг у друга дедову фуражку, чтобы

покрасоваться в ней перед зеркалом. Конечно же, Аяксу фуражка перепадала чаще, чем

мне, ведь он старше, сильнее, и к тому же мальчик, ему куда больше шло быть

зазеркальным пилотом.

В городке Артеме было мало домов, одна дорога и Сопка, на вершине которой стояли

локаторы. Они ворочались, сенсорили самолеты. Сопка, она же – Гора, была самым

высоким физическим телом городка.

Прилетев из Большого Города в гости к моему отцу в Артем, мы с Б., моим тогдашним

любимым мужем, как-то на закате пошли гулять. Я предложила ему подняться на Гору-

Сопку. Там, на высоте, впервые лет за десять или больше, с самого дальнего детства,

вновь смотрела я на свои любимые сладкие августовские просторы, на волшебную страну,

которая уже давно вычеркнула меня из своей памяти.

Потом мы с Б. спустились с Горы, вернулись домой, и я кошмарно поссорилась с

папой. Он сказал, что в ночь он свою К., конечно же, не выгонит, но завтра его К. может

валить куда угодно. И я уехала с Б. тем же вечером на такси во Владивосток, в гостиницу

с видом на Амурский залив, в номер 910, я уехала, куря одну сигарету за другой без

перерыва.

* * *

ПРЯМАЯ РЕЧЬ ИНФЕРНАЛЬНОЙ СТЮАРДЕССЫ КЛЕО:

Ну и как твои дела, Кристабель? Как поживает цех бортпитания, ненавистная

«каменоломня», как ты ее называешь? Как мне нравятся твои словечки! У меня никогда не

было таких друзей, тем более на земле, чтобы с ними так разговаривать. С тобой я

говорила совершенно свободно, что, в общем-то, редкое явление. Я очень рада тому, что

общалась с таким человеком, как ты, Кристабель.

У меня, как всегда, все было замечательно. Постоянно летала, ставили в эстафеты на

неизменные экзотические острова, на которых решительно нечем заняться, кроме

круглосуточного лежания на пляже, что ж, такое времяпрепровождение для меня самое

подходящее, учитывая, как сильно выматываешься в долгих рейсах, пролетая над

океанами, когда всегда трясет, турбулентность уже стала моим стилем жизни,

«танцующие» полеты не вызывают у меня ни страха, ни тошноты, а лишь усталость – но

это уже, так сказать, издержки производства, и ничего с ними не поделаешь.

Сегодня у меня был ночной резерв, и вот я вновь в отеле, отмеряю минутами время до

освобождения или же до получения приказа свыше лететь повыше. Повторюсь, я обожаю

летать, но только в запланированные рейсы. Здесь же, оттягивая сладостные мгновения от

одной кружки кофе к другой, я просто убивала время в бессмысленном ожидании.

В наряде на ночной резерв сегодня со мной был мой любимый. Мы с Дантесом

встретились здесь, теперь ведь мы видимся только на работе, после расставания так всегда

происходит. Тосковать между рейсами, встречаться на рейсах – такие у нас с ним нынче

отношения. Но мы так дорожим ими, так бережно обращаемся друг с другом, что

провести вместе одну ночь в отеле – это так восхитительно, ради этого стоило не слезать с

неба целый месяц.

Ни он, ни я – никто из всех нас не выдержал, Кристабель. И как мы помирились, и

вновь температура заставила напрячься все метеослужбы, с той секунды, когда я и Дантес