Ýòêèíä À. Âíóòðåííÿÿ êîëîíèçàöèÿ (Áèáëèîòåêà æóðíàëà «Íåïðèêîñíîâåííûé çàïàñ») - 2013.djvu

Все военные колонии были объединены в одну имперскую структуру, которую возглавил артиллерист Алексей Аракчеев. В их повседневной жизни смешались разные культурные эле­менты. Каждая колония строилась по стандартному плану, с центральным плацем, большими общественными зданиями и пожарной каланчой. У Аракчеева в его имении эта башня было особенно высокой, поэтому один осведомленный гость назвал ее паноптиконом (Свиньин 2000:143). Детей обучали в «ланка­стерских школах», где особая роль отводилась системе взаим­ного обучения: старшие и продвинутые ученики помогали обу­чать младших или менее успешных. Изобретенные британским квакером Джозефом Ланкастером, такие школы были популяр­ны в английских и испанских колониях. Холостяки в поселени­ях женились на невестах, выбранных для них начальством, хотя один очевидец утверждал, что жен выбирали по жребию, как это делали гернгутеры (Петров 1871: 159).

Военные поселения планировались как колонии на ничьей земле, создающие новое пространство, отличное от остальной России. Министр внутренних дел Виктор Кочубей писал Арак­чееву, что выехать из колонии под Новгородом, переправив­шись с правого берега Волхова на левый, было для него все рав­но что претерпеть «какую-то революцию глобуса» и попасть «из области образованной в варварскую страну» (Карцев 1890: 87). И сегодня в лесах и болотах, где некогда стояли военные посе­ления, высятся величественные руины зданий в стиле ампир — солдатские казармы, кавалерийские манежи и военные часов­ни, похожие на римские храмы. До сих пор местное население не смогло разобрать эти руины на кирпичи. Иностранные ко­лонии и военные поселения в России были связаны между со­бой. В конце 1810-х годов, когда оба проекта переживали свое лучшее время, во главе канцелярий, управлявших обоими про­ектами, стояли братья — Павел и Андрей Фадеевы. Иногда в военных поселениях помещали немецких колонистов, чтоб

Илл. 15. Кавалерийский манеж и церковь в деревне Селище Новгород­ской области. Часть комплекса военных поселений, построенного в 1818—1825 годах 

они давали солдатам пример в сельском хозяйстве (при этом, наверно, надо было следить и за тем, чтобы последние не дали им примера в военном деле). Военные поселения встретили гораздо большее сопротивления, чем немецкие колонии. Во время холерных бунтов 1830-х годов поселенцы убили сотни офицеров и докторов. Потом бунтарей наказывали, прогоняя сквозь строй и забивая шпицрутенами. Аракчеевщина стала синонимом деспотичного и жестокого режима; в этом значе­нии это слово любил употреблять Ленин более чем через сто лет после смерти Аракчеева. Поселения так и не смогли кор­мить себя сами; в этом они тоже разделили судьбу многих ко­лоний мира. Как и немецкие колонии в России, военные посе­ления внесли вклад в русскую культуру: в одном из таких поселений, под Харьковом, вырос Илья Репин; в другом, под Новгородом, служил Афанасий Фет. В 1857 году, за несколько лет до освобождения крепостных, Александр II распустил воен­ные поселения. Земли, постройки и людей передали Министер­ству государственных имуществ, которое отвечало и за немец­кие колонии.

Общины и шпицрутены

Одна из центральных сцен пушкинского «Онегина» включа­ет крестьянскую песню, которую поют девушки, собирая ягоды для своей помещицы. Под угрозой телесного наказания их за­ставляют петь, чтобы они не ели барских ягод: «затея сельской остроты», пояснял поэт, сам имевший крепостных и любивший ягоды (Пушкин 1950: 3/66). В «Анне Карениной» помещик Ле­вин находит решение своим экзистенциальным проблемам, кося траву вместе с крестьянами. Военное дело в XIX веке тоже состояло в производстве коллективных движений, соединяя кра­соту, доступную только внешнему взгляду — взгляду власти, — с телесными наказаниями. Коллективный труд был функционален для «артельных работ» (как, например, в «Бурлаках на Волге» Репина), но в сельском хозяйстве оставался необычным. Тем не менее империя выстраивала свои отношения с крестьянами не как с индивидами, а как с членами крестьянских коллективов.