Ýòêèíä À. Âíóòðåííÿÿ êîëîíèçàöèÿ (Áèáëèîòåêà æóðíàëà «Íåïðèêîñíîâåííûé çàïàñ») - 2013.djvu

Когда крестьян забирали по рекрутской повинности в ар­мию, учить их коллективным движениям было непросто. Сле­дуя прусскому образцу, российская армия применяла особые техники наказаний, которые были призваны сплотить солдат­ский коллектив. Провинившегося солдата вели между двумя рядами сослуживцев, которые били его деревянными палками определенной длины; эти палки назывались иностранным сло­вом «шпицрутены». Кто не наносил удар товарищу, становил­ся следующей жертвой. Наказания были публичными не пото­му, что за ними наблюдали зрители, а в более глубоком смысле: публика приводила их в исполнение, и каждый член этого эга­литарного коллектива вносил такой же вклад в наказание, что и остальные. Хотя смертная казнь в России была отменена в 1753 году, «прогнать сквозь строй» часто означало мучитель­ную смерть. В 1863 году шпицрутены были заменены на розги, которые еще долго дополняли тюремную систему наказаний. Как показал Фуко (2005), публичная казнь на эшафоте символи­зировала королевскую власть. Шпицрутены символизировали власть коллектива, или, точнее, единство коллектива и власти.

В гражданской жизни такую функцию выполняла крестьян­ская община. «Сельское общество» перераспределяло земельные наделы между своими членами, взимало с них налоги и подати, вершило суд в отношении спорных дел между крестьянами, хо­датайствовало в отношении их дел перед помещиком или управ­ляющим и выбирало рекрутов для сдачи в армию, избавляясь от смутьянов (Миронов 1985; Moon 1999). В 1840-х годах прави­тельство еще укрепило дисциплинарную власть общины, пре­доставив ей право подвергать ее членов телесным наказаниям или ссылать в Сибирь. К этому времени община стала цент­ральным институтом организации крестьянской жизни на рос­сийском пространстве. Обычай и закон наделяли этот особен­ный институт все большей силой; разрушив дисциплинарную власть помещика, реформа 1861 года еще более повысила зна­чение «сельского общества» для его членов. В это время общи­ны регламентировали жизнь в помещичьих имениях и среди государственных крестьян, среди православных и раскольни­ков, в Европейской России и в Сибири. Во второй половине XIX века община превратилась в самый горячий вопрос внут­ренней политики России. Ее пользу или вред обсуждали все — министерские чиновники, радикальные и консервативные пуб­лицисты, университетские профессора, а среди них юристы, этнографы, экономисты и многие другие. Главная загадка, свя­занная с общиной, была исторической. Очевидная и очень важ­ная реальность социальной жизни в конце Высокого Импер­ского периода, она была практически неизвестна в его начале. В век прогресса большие открытия — к примеру, вакцинации или электричества — делались внезапно, но меняли жизнь мно-

Илл. 16. Август фон Гакстгаузен, 1860 

жества людей. Однако община была от­крыта не за морями и даже не на окраинах империи, а на ее срединных землях, в по­местьях дворянской элиты, которая распо­ряжалась своими людьми как собственно­стью, и среди государственных крестьян, которые тоже находились под неусыпным надзором. Как могли российские дворяне до поры не знать о центральном институте, организовавшем жизнь их собственных крестьян? Для одних это незнание еще раз свидетельствовало о том, как далеки они были от народа. Для других оно стимулировало поиск новых подходов к раз­ным областям русской жизни, от землепользования до историографии.

Для европейской и русской публики общину открыл прус­ский аграрный эксперт Август фон Гакстгаузен во время поездки в Россию в 1843 году. Министерство государственных имуществ предоставило Гакстгаузену деньги и переводчика для его ученого путешествия во внутренние губернии (Моро­зов 1891; Starr 1968). Подробно побеседовав с коллегами в ми­нистерстве, которое возглавлял граф Павел Киселев, прусский путешественник полгода ездил по российским провинциям. Он посетил немецкие колонии на Волге и встречался с русскими сектантами в Крыму. Судя по его маршруту и календарю, он меньше интересовался жизнью православных крестьян (Dennison, Carus 2003), но именно среди них он сделал откры­тие, сделавшее его знаменитым. Гакстгаузен открыл крестьян­скую общину с ее регулярными «переделами» — перераспреде­лением земли между крестьянскими семьями в соответствии с их менявшимися потребностями. Благодаря этим переделам, понял гость, земля находится под контролем общины, а не ин­дивидов. В его романтическом восприятии, пока российская