За девятое небо

– Жаль, что я тебя не послушал, – тихо ответил Яромир и опустился рядом с женой. – Надо было покинуть Солнцеград.

– Неизвестно, что тогда было бы – колосаи дошли до Мореграда, – вздохнула Яра. – Пойду проверю Любозара. – Яра хотела было подняться, но Яромир положил руку на плечо жене:

– Ты только что его проверяла – наш сын спит в опочивальне, с ним всё хорошо, – прошептал Яромир, но Яра отрицательно покачала головой и встала.

– Моё сердце неспокойно, – хмуро ответила она и покинула хоромы.

Когда Яра возвратилась, Яромир всё так же сидел на лавке подле окна.

– Спит, хвала Сварогу, – прошептала Яра, затворяя дверь. – Хотя от ворожбы Бессмертного не утаиться.

Яромир кивнул, и Яра села рядом. Оглядела пышную комнату: расписанные сусальным золотом стены, печь с изразцами и большую с покрывалом постель. Тёплый свет свечей разливался по терему дрожью, бросая длинные глубокие тени; вечер за окном наполняла ночь.

– Надо покинуть столицу, – нарушил тишину Яромир.

– Сомневаюсь, что Драгослав позволит, – печально сказала Яра. – Вот и вернулся наш враг, – едва слышно произнесла. – Знать бы, где Веслав…

– Среди мёртвых был только Инагост, – сказал Яромир, и Яра вздрогнула, вспомнив утопленника, в котором с трудом можно было признать бывшего морского волка.

– Думаешь, у Веслава получилось? – Яра с надеждой посмотрела на мужа. Яромир обнял жену.

– Я очень на то надеюсь, – искренне ответил он, и Яра положила на его плечо голову.

– Я не думала, что вновь вернётся тот страх, – призналась она, смотря на игру всполохов света свечей на стене. – Не думала, что Берес…

Внезапный стук в дверь прервал речь Яры: вошедший слуга доложил, что к их терему пожаловали Белозёр и Гоенег. Яромир, велев впустить гостей, последовал за слугой в гостиную, Яра же, ещё раз убедившись в том, что с Любозаром все хорошо, покинула опочивальню за Яромиром.

Когда Яра спустилась в большую светлицу их с Яромиром терема, Гоенег и Белозёр уже сидели за столом. С ними сидел и Яромир. Золотой огонь горевших свечей разливался по деревянной мебели и резному, украшенному вышитыми салфетками столу; отражался от седых волос и дорогих платьев собравшихся мужей. На Гоенеге был шёлковый кафтан – бывшего охотника едва можно было узнать.

– Гой еси, Яра, – сухо проговорил он, и Яра, сердечно поприветствовав Гоенега и Белозёра в ответ, тоже села за стол. Служка предложил принести яств, но и хозяева, и гости отказались, отослав мальчика за дверь. – Я, признаюсь, до сих пор зол на Веслава за то, что он оставил мою дочь, – прямо говорил бывший охотник, и Белозёр устало обхватил голову руками. – Не хватило у Веслава сил быть истинным мужчиной – и за жену, и за царство перед Богами отвечать! – гневно сжал кулаки.

– Хватит на моего сына клеветать! – опустил руки Белозёр и сердито посмотрел на Гоенега. – Твоя дочь сама от него по всему теремному дворцу пряталась – я видел, как мой сын от того страдал!

– Тоже мне, скажешь, страдал! – вскинул руки Гоенег. – Муж он ей или кто? – хмурился. – Муж жену защищать должен, а не в беде оставлять!

– В какой беде?! – переспросил Белозёр. – Василиса, как ты помнишь, в Солнцеграде оставалась, с нами! – вскинул палец бывший рыбак. – Что же ты за отец такой, что дочь не уберёг?

– Да как ты смеешь! – возмутился Гоенег. – Ты…

– Не бранитесь, прошу! – взмолилась Яра, сложив у груди руки: последнее время Гоенег и Белозёр только и делали, что ругались.

Гоенег умолк, но всё ещё гневно взирал на Белозёра, что отвечал ему не менее суровым взглядом.

– Давайте оставим в стороне обиды, – поддержал жену Яромир. – Не будем ещё больше пускать в сердца тьму.

– Мудро говоришь, – согласился Белозёр и, посмотрев на Гоенега, что всё ещё хмуро взирал на него, сказал: – Мне тоже больно, очень. И за сына, и за Василису…

Гоенег кивнул.

– Мы пришли, дабы предложить вам вместе покинуть Солнцеград. – Гоенег посмотрел на Яромира. – Дай Сварог, Драгослав не сможет прочитать наши думы.

– Кто знает, – пожал могучими плечами Яромир. – Мы тоже хотим уехать из столицы, – веденей посмотрел на кивнувшую ему Яру.

– Бессмертный спешит со своей коронацией, – озираясь, хмуро произнёс Гоенег. – И дочь его, эта Злата… Я так и не понял, царевна тоже воскресла или даже не умирала?

– Да какая разница, – махнул рукой Белозёр. – Видеть её не хочу – взгляд у неё хуже, чем у Кощея, – смотрит, будто злая волчица, и внутри всё переворачивается, – бывший рыбак невольно поморщился.

– Как же покинуть Солнцеград так, чтобы Бессмертный не заметил? – спросила Яра. – Не думаю, что Драгослав отпустит нас с миром…

– Не думаю, что Кощею вообще ведом мир, – ответил Гоенег. – И… – веденей запнулся, обвёл присутствующих взглядом, но нашёл силы и продолжил: – Веслав был прав по поводу своего дяди. – Гоенег взглянул на Белозёра и тут же отвёл взор.

– Я рад, что ты это признал. – Белозёр положил руку на плечо Гоенегу, и тот тихо кивнул. – Думаю, надо покинуть город завтра, во время коронации, когда всё внимание Драгослава будет занято им самим.

Яромир и Яра хмуро переглянулись.