За девятое небо

Веслав смотрел на то, как выходят мертвецы: следом за пехотинцами появились конные всадники – на истлевших лошадях восседали безглазые навьи, и только ледяной холод ослаблял сводящий с ума дух гниения. Всадники выходили из врат, вырывая клочья тьмы. Вдруг ещё один утробный гул потряс бытие, врата задрожали, и огромное существо, похожее на могучую ингру с несколькими бивнями и длинным, как у змеи, хвостом, вырвалось из мрака и загромыхало к Чернограду.

«Грядёт битва Богов», – смотря на тварей, вспомнил Светозар слова Дрефа и невольно ощутил, как сжалось сердце – теперь ему в полной мере стали ясны речи князя, говорившего о том, что придёт время, и Боги, и духи, и лешие покинут Свет, оставив его людям в полное владение. Только, главное, чтобы было что оставлять и кому оставлять…

Горькие мысли пронеслись быстро перед лицом громыхающих по мёртвой земле порождений Тьмы – следом за инграми двигались и другие твари – ползающие и летающие, и одному Мору было ведомо, почему детей Сварога ещё не заметили.

Светозар посмотрел на Веслава, который выглядывал из-за валуна рядом, – если князь позволит Тьме полностью завладеть сердцем…

Веслав продолжал смотреть на воинство, которому, казалось, не будет конца: за тварями вновь следовали пешие воины. Были даже женщины – некогда гордые воительницы времён Золотого Века, чьи души так и не обрели покой. Теперь наступало их время – время вернуться в Свет и совершить великое дело.

Среди обезображенных гниением воительниц Веслав увидел женщину в лохмотьях, сохранивших былое величие царского платья, – женщина шла без оружия, а пустой взгляд был устремлён в иное. Ее кожу ещё не покрыли струпья, а седые волосы больше походили на редкий дар Свагоры, нежели на цвет старости и смерти. У Веслава оборвалось сердце.

– И почему ты решил, что Василиса жива? – прозвучал в голове скрипучий голос, и Веслав, вздрогнув, обернулся: рядом с ним в тени валуна стоял Ворон и, наклонив голову набок, прожигал князя взглядом чёрных глянцевых глаз.

Веслав не успел ответить – очередной гул потряс мир, и князь вновь выглянул из-за камня: врата, дрожа, опадали ручьями тьмы, что у земли обращались туманом. Войско шло к Чернограду, и среди замыкающих шествие воительниц была она – Веслав не мог оторвать взгляда от Василисы.

– Чего же ты ждёшь? Опять боишься? – проскрипел Ворон, и его слова отозвались в душе острой болью – Веслав не мог понять, почему он ещё не бросился за ней…

– Веслав? – окликнул его Светозар, и князь ощутил ладонь сына Леса на плече.

Позади были ещё и Любомир с Велем, которые тоже пострадают, если он догонит любимую. Но разве он пришёл в Нижний Мир не за Василисой? Разве пришёл спасать Свет от своего дяди, занявшего трон, который Веслав никогда не хотел?

– Ты пришёл за ней, – просипел Ворон, и Веслав кивнул: он пришёл за ней. Свет же спасут Боги – их могущества для этого хватит. Пусть сами распутывают свою пряжу.

Веслав, прошептав окружившие его Слова, резко развернулся, пытаясь выйти из-за камня, но Светозар схватил его за руку. Любомир и Вель – тоже, несмотря на то что не поняли, почему князь решил покинуть укрытие.

Но Веслав, не отрывая взора от Василисы, не проронив и звука, сбросил с себя спутников – никто, даже Мор, не помешает ему спасти любимую, и побежал за уходящими в туман навьями. Дрозд метнулся следом, силясь клюнуть сварогина в темя, но ворожба, которой Веслав окружил себя, не позволила птице достать его.

Ворон, криво улыбаясь, смотрел на то, как сварогины отчаянно пытаются остановить Веслава, чем привлекли к себе Тьму – туман, учуяв гостей и их страх, стал плотнее окружать их.

Веслав же, не замечая ничего, кроме Василисы, добежал до воинства прежде, чем оно скрылось в тумане, – женщина, одетая в некогда багряное платье, была по-прежнему впереди. Остальные навьи будто и вовсе не замечали Веслава, даже когда он касался их, убирая с пути, дабы быстрее догнать жену.

Наконец любимая оказалась близко, и Веслав положил руку на родное плечо. Василиса остановилась и замерла. Веслав – тоже. Князю почудилось, будто вместе с ним замерла вся Неявь.

– Я нашёл тебя, – прошептал Веслав.

Мимо плыли другие навьи, но они были не более чем тени.

– Прости меня за всё, – прошептал Веслав и шагнул к неподвижной Василисе ближе.

Василиса всхлипнула и медленно повернулась к Веславу: пепельные волосы закрывали лицо, но князь слышал, как она продолжала плакать.

– Не плачь, родная, – прошептал сквозь душевную муку Веслав. Князь осторожно убрал с лица Василисы волосы, да так и обмер: на него смотрела не Василиса. Истлевшая навь, усмехаясь, взирала на него безглазыми очами.

– Кто такая Василиса, добрый молодец? – усмехнулось умертвие, и его дыхание опалило зловонием и гнилью.

Глава 31. Пророчество, которое сбылось