За девятое небо

Злата хмуро смотрела, как мимо проплывают стены Солнцеграда, видела, как сварогины закрывают легендарные Врата, на которых по-прежнему сиял Краколист, как пустеют деревянные настилы и пирсы Индры – испуганные люди прятались в домах и затворяли ставни. Царевна ничего не чувствовала, кроме обиды и сильного ветра, что дул в спину, наполняя паруса.

Корабли плыли всё быстрее и быстрее, и ведомая ими тьма делалась всё темнее, а воздух – холоднее. Стольные острова остались позади – Стрибог серчал, и вот уже чёрная мгла скрыла солнце и клубящими тучами расползалась по небу.

Из густого тумана и смога явился окутанный огнём далёкий берег Большой Земли, и выросли дома покалеченного Мореграда. Море, рассекаемое кораблём, строптиво пенилось, холодные брызги окатывали с головой, но царевна не шелохнулась. Даже когда леденящая Песнь мёртвых наполнила бытие вместе с шёпотом Драгослава, Злата не сдвинулась с места. Она знала – сварогины могли встречать их стрелами, и это знание наполняло её странной силой и ощущением какой-то отчаянной мести отцу. Злата вздрогнула от своих мыслей – как она посмела думать о таком? – но вдруг чья-то рука легла на плечо, и царевна, вздрогнув, обернулась: Драгослав. Царь хмуро смотрел на неё.

– Моя строптивая дочь, – улыбаясь, бархатно произнёс он. – Твой сильный дух под стать Богам, – наклонил голову Драгослав, и Злате стало не по себе от слов Кощея. Но сильная ладонь, что легла на плечо, сбросила тяжёлый камень с сердца. – А теперь ты увидишь нашу с тобой армию, – слова Драгослава прокатились над морем эхом.

Земля приближалась: разрушенный недавней битвой порт Мореграда купался в смоге и огне, что неестественной стеной окружал княжество.

На берегу творилась сумятица – колосаи и покорённые ими сварогины страшились явившейся из моря силы. Недавние враги с ужасом взирали на корабли и чёрную стену тумана за ними, от которого веяло могильным холодом и иным миром. Кто-то стрелял из лука, но ворожба Кощея, окружившая суда невидимой вязью, не позволила стрелам достигнуть цели.

Море перед «Благосветом» вздыбилось, смело с пути пришвартованные суда и пирсы, и три корабля встали на мели. Ещё одна волна обрушилась на берег, гоня и колосаев, и сварогинов в охваченный огнём город.

Звенящая Песнь сделалась громче, вода вспенилась, и под шелест дрожащих Слов из вод явились мертвецы.

Злата, чувствуя на плече ладонь отца, во все глаза смотрела на то, как море рождает отвратительных созданий, что, содрогаясь и неестественно корчась, набрасывались на людей. Огонь Хорохая навьям был не страшен – мёртвые проходили сквозь него, будто его и не было.

Колосаи и сварогины пытались отбиваться от умертвий, но не выходило – сила мёртвых превосходила силу живых, и даже отрубленные головы не мешали навьям продолжать сражаться.

– Отец, они убивают и сварогинов, – едва дыша, прошептала Злата.

– Ничего, – утешающе сказал Кощей. – Скоро они опомнятся, привыкнут к Свету и будут слышать наши Слова явно.

Глава 18. Сила ледяная

Веславу казалось, что головокружительному падению во тьму не будет конца – вода тянула вниз, где слабо светились белые, будто смерть, морянки, и даже морской огонь в руках не мог отогнать обступивший мрак.

Когда ноги ощутили ледяное дно, удара не было, – стихия опустила мягко. Веслав увидел рядом Светозара, за которым опустились Вель и Любомир – на лицах воинов застыли гримасы ужаса, и Веслав невольно вспомнил себя в их возрасте – он боялся куда больше. Но сейчас… все чувства будто бы померкли, и даже возможная гибель и встреча с Чернобогом-Мором не леденили сердце. Страдал Веслав только по Василисе и из-за собственного малодушия и робости, которые привели его к вратам Нижнего Мира.

Белые морянки поплыли впереди, и Веслав пошёл за ними. Следом двинулись Светозар, Любомир и Вель. Гигантская ледяная пещера, по дну которой они шли, напомнила Веславу пещеры Индрика в Фавор-горе, только если владения царя зверей светились огнями, то подводным царством владела непроглядная мгла, съедающая даже цвета мира.

Кое-где на дне лежали камни, то поодиночке, то целыми грядами, образовывая нечто наподобие хором внутри пещеры; иногда камни походили на сталагмиты, вершины которых терялись во мгле… Безмолвие давило и угнетало.

– Пока некого бояться, – прозвучало тихо, и Веславу вновь показалось, что он слышит грудью, а не ушами. Князь обернулся: рядом с ним шёл Светозар. Огонь, что сварогин нёс в ладонях, освещал его, но под водой сын Леса казался похожим на мертвеца. – Кроме морянок, никого нет.

– Это хорошо, – кивнул Веслав, и услышал свой голос так же далеко.

– Не томи себя прошлым. – Светозар внимательно смотрел в глаза Веслава, которые он мог с трудом различить сквозь воду. – Томление по уже случившемуся может отобрать будущее. Не трать понапрасну силы – путь нам предстоит суровый.

Веслав, сухо кивнув, отвернулся – если Светозар, ко всему прочему, научился и думы читать…

– Да, сия наука мне подвластна, – тихо ответил сын Леса, и Веслав невольно вздрогнул. – Не держи на меня зла за то, что хотел помочь.