За пивом! Крупнейший пивной забег в истории, воспоминания о дружбе и войне

– Да, чувак. Я тоже возвращаюсь домой через пару месяцев, и мы с тобой пересечемся в Нью-Йорке и тогда хорошенько отпразднуем у Полковника с Джимбо и Говяжьей Шейкой!

– Договорились! – сказал я, пожимая протянутую руку. Затем я схватил его за плечи и крепко обнял на прощание.

– Увидимся! У «Дока Фиддлера»!

Глава 30

Взрыв на Лонг-Бинь

Вечером того же дня, как я расстался с Бобби Паппасом, я пошел в бар в «Каравелле». Здесь, как обычно, толпились репортеры, бизнесмены, офицеры и разная случайная публика, застрявшая в Сайгоне, вроде меня или Бен-Гура.

Большинство журналистов ворчало на официальные ежедневные пресс-релизы военных из «Рекс-Отеля», которые все теперь дружно называли «пятичасовой лапшой». Нас с Бен-Гуром они тоже держали в курсе событий, сообщая главные новости в своем кратком пересказе, – не скажу, что до конца объективном, но все же… Особенно их бесили четверги, когда пресс-секретарь давал сводки об убитых и раненых, и всякий раз у него выходило, что СВА и Вьетконг потеряли куда больше нашего и что мы якобы «ведем в счете» и «выигрываем».

Уэстморленд тоже сильно потерял в их глазах, особенно после того, как явился в только что освобожденное посольство «в своем отглаженном, с иголочки, мундире» – буквально так это и прозвучало в репортаже Эй-Би-Си с Доном Нортом[135]. Командующий, похоже, угадал момент – прибыл пару минут спустя после того, как наши отчаянные ребята, морпехи и военные полицейские, отбили здание, и ровно за минуту до налетевшей прессы, перед которой тут же выступил с заявлением, что «планы врага пошли прахом».

Кто-то из репортеров в баре буркнул:

– Уэстморленд требует пополнение, еще двести шесть тысяч мальчишек! И это в то время, как в Сенате идут слушания о том, имел ли вообще место инцидент в Тонкинском заливе, из-за которого все и завертелось.

2 августа 1964 года американский эсминец «Мэддокс» патрулировал в международных водах, неподалеку от побережья Северного Вьетнама, рядом с островом Хон Мё, когда к нему стали приближаться три северовьетнамских торпедных катера типа Р-4[136] под командой трех офицеров – родных братьев. Капитан Джон Дж. Геррик на «Мэддоксе» велел сделать предупредительный выстрел. Катера ответили торпедной атакой и открыли пулеметный огонь. Тогда в бой вступили четыре палубных истребителя F-8 «Крусайдер» с находящегося в заливе авианосца «Тикондерога», которые и отогнали катера. Десять северовьетнамских моряков были ранены, четверо погибли, «Мэддокс» же отделался единственной пулевой пробоиной. Через два дня, 4 августа, в штормовую погоду, операторы радаров и сонаров на эсминце рапортовали о признаках новой атаки. Эти предполагаемые цели были обстреляны. Капитан Геррик позднее доложил в Вашингтон, что сигналы на радарах, вероятно, были вызваны волнением на море и плохой видимостью, а не чужими кораблями. Однако этого оказалось достаточно для Линдона Джонсона и Конгресса США, чтобы за следующие пять дней принять резолюцию по Тонкинскому заливу, дающую президенту право использовать военную силу, и уже в феврале 1965-го начать ковровые бомбардировки Северного Вьетнама в рамках операции «Раскаты грома»[137].

Другой журналист добавил:

– Уэстморленд и Джонсон все еще верят, что «Тетское наступление» – это как бы обманный ход, чтобы отвлечь их от базы Кхешань на севере! Да ведь все ровно наоборот! Но президент только и твердит, что Кхешань может стать его личным Дьенбьенфу, а об этом, мол, даже думать нельзя!

Дьенбьенфу – это местечко, около которого вьетнамские коммунисты под руководством Хо Ши Мина одержали решительную победу над французскими войсками в далеком 1954-м. Поражение в той войне, что теперь называется Первой Индокитайской[138], заставило французов уйти из Вьетнама, Лаоса и Камбоджи после почти ста лет колониального владычества. А сам Вьетнам оказался разделенным по 17-й параллели на международной конференции в Женеве. Север страны достался красным, вот почему мы теперь на юге.

– Они что, серьезно считают, что генерал Зяп атаковал полстраны только для того, чтобы отвлечь их внимание от небольшой базы на границе?!

Это была еще чья-то реплика, на которую у меня не нашлось бы ответа.

Журналисты, освещавшие Вьетнам, смогли завоевать больше влияния, чем было, пожалуй, у самого Эдварда Марроу[139] во время Второй мировой. Обозреватели по праву стали называть эту войну «телевизионной», ведь все решала скорость, с которой новости попадали в печать или в эфир. Агентства вроде «Ассошиэйтед Пресс» и крупнейшие газеты в считаные мгновения получали по телетайпу самые горячие репортажи. Съемочные бригады сайгонского бюро Эн-Би-Си передавали киноматериал с самолетами медицинской службы, которые эвакуировали раненых на авиабазу Йокота в Японии в шести часах лета отсюда, а их коллеги в Токио арендовали время на спутнике связи – и вот уже на следующие сутки в вечерних телевыпусках мелькали живые впечатляющие кадры штурма посольства США или других новогодних боев.