Забытые: Тени на снегу

Я отёрла чумазое лицо и честно попыталась спрятать ухмылку, вспоминая короткий разговор о вымерших искрящих. Не получилось. Взгляд Зима стал не просто злым – он вымораживал беспомощной ненавистью.

– Вы, хладнокровные, как невоспитанные дети, – я недовольно фыркнула. – Отчего-то считаете, что вам все обязаны помогать и выполнять каждый ваш каприз. И вас не должны обижать. Вы обесцениваете всё хорошее, что для вас делают, из-за одного плохого поступка. И придаёте ему слишком много веса, хотя так ценить надо хорошее. А редкое плохое считать случайностью. Почему?

Зим сердито тряхнул головой и чихнул в ответ.

– Между прочим, – я оправила шубу и накинула на голову капюшон, – я могла сейчас и тебя спалить под шумок. Никто бы не догадался. И одной проблемой меньше. Я не обязана раскрывать тебе свои тайны. Как и помогать тебе. Я не обязана ничего тебе объяснять. Это ты понимаешь?

Он понимал. Но всё равно злился. И я сурово добавила:

– А ещё я обязана прицепить к тебе «воронку».

– Зачем? – Зим ощетинился – только что ледяные иглы из-под кожи не полезли.

– Язык приморозить, – я уже свивала из искр чары для отвода глаз. – Знаешь слишком много. Напьёшься – и проболтаешься. Или, хочешь, спалю. Не хочешь?

И украдкой подмигнула Вёртке.

Моя спутница тоже умела творить полезные чары.

Зим не успел ни вякнуть, ни даже моргнуть. Вёртка взметнулась вверх, скользнула в рукав, и знающий выругался, хлопнув себя по плечу, точно комара прибивая. Да поздно. «Воронка» – дело шустрое.

– Теперь ты просто не сможешь ничего лишнего обо мне сказать, – я отряхнула руки. – А рискнёшь сломать запрет – умрёшь очень быстро, и никакая нужность Шамиру тебе не поможет. Всё, можешь и дальше меня ненавидеть. А у меня, извини, дела. Вёрт, идём. Ты молодец. Спасибо.

Зим опустил глаза, недоверчиво изучил мой «хвост» и снова чихнул. Зимний ветер мешал пепел со снегом, и противной деревянной пыли в воздухе мельтешило достаточно. Я развернулась и направилась к стене – к тому крохотному парку, где поддельный Зим исправно притворялся знакомым мне знающим.

А настоящий Зим постоял-постоял, чихая и потирая плечо с «воронкой», да побрёл за мной. Медленно и печально, нехотя. Словно его что-то (или некто известный) заставляло.

Я мысленно помянула Шамира и, спохватившись, шёпотом спросила:

– Всё я сделала или нет? Остаться – или я свободна?

Мягкий порыв ветра осторожно подтолкнул в спину – и вперёд. Значит, всё. Кладовая Забытых вскрыта, загадка разгадана… почти.

– Узнал что-нибудь о Вьюжене и других знающих? – я остановилась и повернулась к Зиму.

– Они все жили там, – он мотнул головой, намекая на уничтоженный постоялый двор. – Я туда сунулся… и вляпался, – и тихо, растерянно: – Ось, как они принимают наш облик?.. Это же… запрещено, – и сам сообразил: – всего лишь?

– Вот именно, – кивнула я, – всего лишь запрещено. А запрещено – не значит невозможно.

– Помнящие, – Зим склонил голову набок, – так вас называли, да? И это правда, что вы всё помните? Вообще всё?

– И да, и нет, – я отвернулась и продолжила путь вдоль стены. – Правда, что помним. Неправда, что вообще всё. Есть моменты, которые от нас сокрыты. И мы их… додумываем, пользуясь памятью прошлого. Но в общем… Да, мы – помнящие. И давай пока помолчим?

– Почему? – Зим сумел победить злость, и теперь его распирало от любопытства. – Тайны? Пресловутые тайны крови?

– Нет, – я прищурилась и рассмотрела у стены караулку. – Легенда, Зим. Надо что-то сообщить страже и тому, кто заменяет старосту, чтобы и тебя отмазать, и общину знающих. О том, что здесь случилось – кто и почему убил старосту, куда сгинули все знающие и почему ты не виноват. Если помнишь, именно с этого всё и началось.

Зим разочарованно сплюнул и проворчал:

– А чего тут думать-то? Вьюжен спятил – со знающими это часто бывает. Зима ранняя, сила внезапная и всё такое. Медведя разбуди по зиме – так огребёшь… Повздорил он со старостой – да и прибил случайно. Кстати, он точно повздорил – и свидетели есть. Человек пять видели – люди с этого постоялого двора. И они где-то… живы. Ну а я хотел помочь. В смысле, чары снега с города снять. Вот и всё.

– Неплохо, – одобрила я. – А что, по-твоему, случилось на самом деле?

Знающий долго молчал и сопел, по-прежнему топая за мной, а потом тихо проронил:

– Помочь он хотел – Вьюжен. Защитить от того, что полезло из дома старосты. Кто его там убил – не знаю, но точно не Вьюж. Вы многое помните, но и мы тоже. Память снега – слышала о таком? Я бродил по городу, но больше не сплетни слушал, а снег. Он молодой, плохо говорит, неразборчиво, но кое-что я понял. У меня все чары ушли на то, чтобы из его лепета картинку собрать. И точно говорю, Ось, – Вьюжен хотел защитить и старосту, и жителей Ярмарочного от этого… странного света. Он же людей мучил – мороки наводил. И Вьюж стены ставил. И, может, помог бы…

И замолчал подавленно.

«…если бы не я», – эхом несказанных слов.

Кто-кто убил – понятно, кто. Горда в обличье прислуги или хозяйки дома. А потом они с приятелем-пишущим убрали «воронкой» Вьюжена – за отступничество и прочее.