Задержи дыхание и другие рассказы

Невероятно – мне кажется, я отсутствовала несколько часов, но когда я возвращаюсь в гостиную, малыш по-прежнему лежит на руках у мамы. Папа наливает апельсиновый сок из холодильника. Они не замечают меня. Мама, установив смартфон на столе, переговаривается с моим братом.

Два года назад братец Феликс решил вернуться в Мурманск; родители тяжело переживали его решение. Ведь они едва унесли оттуда ноги – какой удар по их самолюбию! Они до сих пор с трудом говорят об этом со мной и даже друг с другом. Хотя с появлением моего внебрачного сына проблемы брата, похоже, не так сильно волнуют их.

Мама поворачивает ребёнка так, чтобы Феля мог разглядеть его лицо. «Посмотри, какая тёмная у него кожа. И этот пушок на голове, – говорит мама. – Надя скрывает от нас, кто его отец. Ты спросишь у неё? Это важно. Какая у них семейная история? Что в анамнезе? На что стоит обратить внимание?»

– Кто отец? – машинально повторяет папа, хлопая дверцей холодильника. – Он претендует на ребёнка?

– Ребёнок в порядке? – голос Фели звучит так отчётливо и громко, словно он в соседней комнате. – Привет, Надюха, – машет он рукой, заметив меня раньше, чем мама с папой. – Поздравляю!

Подойдя к смартфону, я вижу, что он говорит из спальни весьма современной квартиры, за ним яркая синяя стена без обоев, на полу в горшке большое растение. Не помню, как давно я не говорила с Феликсом, и удивляюсь, что он сейчас выглядит так хорошо. Я всегда представляла его тощим подростком с жирной лоснящейся кожей. Однако ему тридцать три, у него светлые волосы до плеч и розовая сорочка. Трудно понять по маленькому экрану, но его лицо выглядит более сытым, что ли, более довольным, чем раньше, и дружелюбно-открытым.

– Ну и каково это – иметь ребёнка?

– Его нужно срочно вынести на улицу. Надя ушла в спячку. Она держит ребёнка взаперти, – отвечает за меня мама.

– Сплошной восторг, разве не видишь? – говорю я Феле.

Он меня понимает, но старается не улыбаться слишком широко, чтобы не обидеть маму.

Заслышав мой голос, малыш вякает и дёргает головой, словно случилась беда. Я забираю его у мамы – она устала и сдаётся без боя. Плюхаюсь на стул рядом с ней и задираю футболку.

– Ты испортишь его, если будешь кормить при каждом писке, – маме никак не сдержаться.

– Так кто же отец? – спрашивает Феля, поглядывая на меня с нежной улыбкой. Как будто знает, что я сейчас скажу, и специально подыгрывает мне.

– Его зовут Карим, – как бы между прочим кидаю я. – Не знаю, какие у него болезни, кроме разве что приятной внешности.

– Карим? Карим, что? – Отец замирает. Ставит стаканы с апельсиновым соком передо мной и мамой, но движение выходит слишком судорожным, и немного сока проливается на стол. – Ребёнку нужно сделать обрезание, – вдруг выпаливает он. – Скажи ей, что потом будет очень больно!

Феля качает головой. Про обрезание, которое ему пришлось сделать после нашей иммиграции по еврейской линии, ему вспоминать не хочется.

– Мне пора на работу. Вы ведь сможете договориться друг с другом без меня?

Я не сомневаюсь, что Феликс на моей стороне, он смотрит на меня и говорит со мной по-английски, но мама наверняка считает, что он обращается к ней.

– Мы справимся. Надень куртку, – следует очередной совет. – На улице всегда холоднее, чем кажется.

– Уроки английского? – В последний раз, когда мы с ним общались, он преподавал в колледже английский.

– Делаю перевод для нефтяной компании. Видишь? – В доказательство Феликс указывает на свою сорочку.

– Кроме шуток?!

– Конечно, шучу. Но на минутку ты поверила, признавайся? – Феля смеётся. – Пока, Антон! Это твой дядя. Поговорим позже, ладно?

# # #

После этого разговора моя квартира становится слишком тесной для родителей, они топчутся в ней, как медведи в клетке. Папа принимается забавлять Антона погремушкой, которую они с мамой отобрали у внуков своих соседей, и трясёт ею с такой силой, что, будь Антон постарше, ему захотелось бы увернуться.

– Спасибо, что навестили. Теперь у нас есть всё, что нужно, – говорю я родителям. – Боюсь, что вам тут слишком жарко.

Мама не понимает намёка.

– Нам нужно вытащить тебя отсюда. Пошли в парк. Малыш, кажется, готов снова поспать. Идеальное время.

При мысли, что придётся спускаться на лифте вниз, выползать на улицу, раскалённую солнцем до такой степени, что она напоминает разогретую духовку, у меня темнеет в глазах. Кажется, вот-вот вырвет. Мне хочется опять спрятаться в ванной, но не приходит в голову, как выпроводить их из квартиры.

– Хорошо, – бормочу я сквозь зубы. – Пошли. Мы с Антоном проводим вас до метро.