Задержи дыхание и другие рассказы

– Я уже слышала эту историю.

– Но доходила ли она до тебя? Была середина декабря, единственный источник света, если ты помнишь, – северное сияние. Темно, холодно. Не то что памперсов, стиральной машины нет! Мы жили в общежитии, ванная одна на семь семей. В ванной я наполнял вёдра водой и нёс их в комнату, а твоя мать стирала всё бельё на стиральной доске.

Я помню эти верёвки с бельём, протянутые через всю комнату, влажные простыни, которые, казалось, никогда не высыхали, создавая свой собственный микроклимат. Когда родители возвращались домой, я узнавала это по скрипу двери и по двигающимся на простынях теням.

Мама пытается не отставать от нас с папой, – как тяжёлый эсминец, она рассекает дневное пекло.

Я вижу её силуэт сквозь ткань влажных простыней у тёмного окна. Сколько бы я ни пыталась сосредоточиться на асфальтовой дорожке под ногами, мне всюду мерещится её фигура с ребёнком на руках. Её взгляд – мне хочется, чтобы в нём была надежда, решимость и что-то ещё. Любовь? Она смотрит в окно, но голова её склоняется к моему лбу. Она касается меня губами. У меня жар, начинается лихорадка. Она отрывает губы от моего лба и думает, сколько бактерий несёт каждый её выдох. Её ребёнок, должно быть, что-то подцепил на долгом пути из Мурманска в С. Все лекарства, как известно, беспомощны против этого постоянного страха, этого беспокойства за будущее. Знать бы заклинание, которое навсегда защитит её девочку от болезней. Но она комсомолка, она не молится Богу. Никакой магии не существует. Бога нет. Есть только наука. Когда-нибудь, думает она, люди найдут лекарства от всех болезней. Она отрывает губы от моего лба, тщетно пытаясь восстановить дыхание.

– Ты выглядишь усталой, – говорю я маме. – Тебе надо отдохнуть. Ты должна подумать о себе. Давай уже к метро.

# # #

Вот и метро, я ожидаю сопротивления, но родители утомились, и им ещё предстоит долгий путь. Они целуют меня в щёку и отпускают. Антон спит. На улице невыносимо, но и домой я не хочу: не хочу оставаться наедине с ребёнком и с мыслью о том, что маме грозит операция на сердце.

На углу я притормаживаю и начинаю катать коляску взад-вперёд, раздумывая, куда бы пойти. «Ты любила спать на пляже, – рассказывала мама, – самое спокойное время, что я провела с тобой в детстве» – это из истории, как маму наградили путёвкой в Латвию, когда мне было всего несколько месяцев. Балтика не особенно тёплая, но намного теплее Баренцева моря, в июле погода там вполне себе летняя. Считалось, что тёплый воздух и солнечные лучи полезны для анемичных детей Севера. Мама часто вспоминала, как хорошо я спала на пляже. Она устраивала мне ямку в песке и шла купаться, а я дремала в своём гнезде. «Ты любила спать на пляже», – часто повторяла мне мама.

Я вызываю Uber, беру машину и везу малыша на пляж.

Оказывается, у меня всё же есть потенциал. Я ещё способна на выдумки, видимо, не такая уж сильная у меня депрессия.

Поездка длится целую вечность, Антошка просыпается, и взгляд его тут же затуманивается обездоленностью, но я ничего не могу с этим поделать, а потому смотрю в окно и напоминаю себе, что надо дышать.

Не так-то просто с коляской перебраться с набережной на пляж, но наконец я нахожу пандус. Далеко по песку не проехать, поэтому вскоре я останавливаюсь, расстилаю одеяльце и меняю подгузник. Пытаюсь устроиться поудобнее, ложусь рядом с ребёнком, прижимая его к складкам своего потного тела. Стараюсь защитить от заходящего солнца, от песка, от чаек: вечно голодные, они с наступлением вечера, когда уходят люди, становятся агрессивными. Чайки летают низко, выслеживают, нет ли у меня еды и не сгодится ли им Антон. Ненавижу птиц. Всякий раз, как кто-то пролетает над головой, я представляю, что сейчас оно на нас накакает.

Я – типичная городская жительница – между вылазками на природу забываю, какой она бывает тягостной. Надо было взять с собой воды, но… вывернув карманы, понимаю, что даже денег с собой не взяла.

У нас неудобная поза, почему-то в этом положении он сосёт очень больно, или всему виной пот и песок. Пляжный песок, думаю я, от него могут быть глисты и понос, я помню, у меня были глисты. Пытаюсь отнять Антона от груди, он снова начинает пищать, перекладываю его на другую сторону – немногим лучше. Боль не такая острая, я почти в состоянии её выдержать. Могу её выдержать ещё немного.

Нет, пляж не приносит покоя. Пляж – это встреча со стихией, и пляж – доказательство разрушительной силы людей: повсюду пластик и вообще мусор. Планета, я вижу, как ты устала. Быть может, всё, что тебе нужно, это встряхнуться и ты наконец освободишься? Ты была так терпелива с нами, так изобретательна.