Загадка народа-сфинкса. Рассказы о крестьянах и их социокультурные функции в Российской империи до отмены крепостного права

Альтернативная субъектность и эмансипация

Во вторую волну популярности изданий для народного чтения, в самый разгар бурной и разветвленной подготовки отмены крепостного права, возникают рассказы, авторы которых пытались дистанцироваться от навязываемой читателям из народа социальной роли верноподданных и создать то, что можно было бы назвать «альтернативной субъектностью». Она реализовывалась в текстах через критику существующего социального порядка (даже если герои в финале гибнут) и через пропаганду новых, более демократических моделей семейного и социального поведения. Все такие рассказы принадлежат к третьей и четвертой группам элементарных сюжетов. Они появлялись в журнале «Народное чтение», которое на подъеме либерального движения 1860‐х гг. представляло собой демократическое предприятие с очень пестрым и разнообразным кругом вкладчиков, включая демократическое крыло известных русских писателей (М. Л. Михайлов, А. Н. Плещеев и др.) и деятелей украинской литературы (Т. Г. Шевченко и Марко Вовчок).

Четыре рассказа в моем подкорпусе образуют третью группу сюжетов, объединенных темой семьи, любви и брака. Два рассказа связаны с весьма популярным в «большой» литературе и рассказах из крестьянского быта сюжетом «Запрет на брак». Как правило, он развертывается исходя из родительского или помещичьего запрета на брак (или невозможности вступить в него из‐за неравного положения). В то время как обычно такой запрет исходил от патриархального отца, который организует выгодный для семьи брак, не считаясь с чувствами дочери, в «Народном чтении» появились истории, пропагандирующие отказ от насильственных браков и учет интересов молодых людей (дочерей или сыновей). Так, в рассказе Кушнерева «Антип» добродетельный крестьянин Антип не надеется выдать племянницу-сироту за сына богатого бурмистра, хотя молодые люди любят друг друга[626]

. Внезапно, однако, бурмистр сам инициирует этот брак, даже несмотря на то что накануне престольного праздника нищий крадет у Антипа все сбережения. Другой рассказ, «Пропащая голова», опубликованный А. С. Афанасьевым-Чужбинским в 1861 г. (кн. 1), повествует о Ларионе, сыне богатого владельца постоялого двора Федотыча, который не дозволяет сыну жениться на обожаемой им Паране, а желает женить его на богатой вдове Арине. В итоге Ларион с горя начинает пить и после женитьбы на ненавистной ему женщине окончательно спивается, от него уходит жена, а отец умирает.

Таким образом, в преддверии Великих реформ некоторые авторы начинают продвигать для народного чтения истории, пропагандирующие новые модели матримониального поведения, нехарактерные для в целом патриархального уклада традиционных крестьянских домохозяйств и предвосхищающие структурные изменения в нем после 1861 г.[627]

Наиболее радикальные варианты в этом смысле предлагала в своих рассказах из простонародного русского (и украинского) быта и для народного чтения Марко Вовчок. В 1859 г. она опубликовала в «Народном чтении» три русских рассказа – «Надёжа» (кн. 1), «Катерина» (кн. 2) и «Саша» (кн. 3)[628]. В «Надёже» главная героиня влюбляется в богатого мужика Ивана Петровича, который вот-вот посватается к ней, однако уезжает погулять на соседнюю фабрику и уже не возвращается оттуда, поскольку его, пьяного, женят на местной гулящей женщине Карповой. Продолжая любить друг друга, Иван и Надя украдкой встречаются, однако Карпова препятствует этому, и в итоге Надя, страдая от разлуки, чахнет и умирает, за ней умирает и Иван. Рассказ «Саша» не менее трагичен и развивает элементарный сюжет «Соблазнение», восходящий в русской литературе к «Бедной Лизе» Н. М. Карамзина. Крестьянскую девушку Сашу баре вызывают к себе в город, где в нее влюбляется племянник барина, и она отвечает ему взаимностью. Саша беременеет, племяннику запрещают на ней жениться, ребенок умирает вскоре после рождения. Саша принимает решение уйти в монастырь, где ее жизнь внезапно обрывается. Наконец, последний рассказ Вовчок, «Катерина», тематизирует крайне редкий для литературы о крестьянах тип сюжета, который я назвал «Насилие» и который, напомню, возник в русской литературе о крестьянах только в 1846 г. в повести Д. В. Григоровича «Деревня». Конфликт в таком типе сюжета запускается в результате намеренного или неумышленного насильственного действия по отношению к протагонисту со стороны родителей, помещика или бурмистра. Это может быть насильственная выдача замуж, телесные наказания, взыскание недоимок, изоляция, принудительное переселение и т. п. В «Катерине» барыня забирает героиню в город из деревни и насильно выдает замуж. Мужа Катя, естественно, не любит и постоянно конфликтует с ним, хотя тот обожает ее. Не находя выхода своему горю, Катерина начинает выпивать и одновременно осваивает ремесло знахарки (перенимая его от местной). В финале героиня, как это часто бывает в рассказах Вовчок, заболевает и умирает.