Загадка народа-сфинкса. Рассказы о крестьянах и их социокультурные функции в Российской империи до отмены крепостного права

Исследовать конструирование крестьянского субъекта в текстах для народного чтения можно разными методами. Поскольку в рамках этой книги меня интересуют фикциональные произведения, в первую очередь я обращаю внимание на их сюжетную структуру – последовательность повествовательных звеньев, выстроенную в определенной логике на основе фабульного материала[609]

. Это свойство принципиально отличает их от других жанров дидактических книг (и сближает с детской литературой). Анализ сюжета коротких повествовательных текстов для решения таких задач удобнее всего было провести с помощью метода выявления «элементарных сюжетов» (см. введение). Резонно предположить, что за каждым типом сюжета стоит соотнесенное с ним представление о функционировании общества или локального крестьянского сообщества, связей между его членами, между крестьянами и помещиками, между крестьянами на горизонтальном уровне и, наконец, определенное представление о субъекте поступков, о его нравственности и ценностях[610]

. Соответственно, если в распределении элементарных сюжетов одни будут преобладать над другими, это может однозначно указывать на то, какие представления о социальных связях авторы текстов (неважно, сознательно или нет) транслируют или даже навязывают читателям-простолюдинам.

Если проанализировать сюжеты 15 рассказов корпуса под таким углом зрения, они распадаются на четыре группы. Первая группа состоит из четырех текстов, где имеется фабула, но ни в какой связный сюжет действие не выстраивается. Вторая группа, также из пяти рассказов, написана на элементарный сюжет «Искушение». Третья, в которую входят четыре рассказа, связана с элементарными сюжетами «Разлука», «Соблазнение», и «Запрет на брак», т. е. покрывается тематикой любви и семьи. Наконец, четвертая малочисленная, но крайне важная группа из двух рассказов связана с элементарным сюжетом «Насилие». Первые две группы текстов воплощают гораздо более патерналистское отношение элит к крестьянам и будут рассмотрены в этом разделе статьи. Другие две группы рассказов, выходивших накануне отмены крепостного права, транслируют более демократические и просветительские ценности, что заставляет говорить о них отдельно.

К первой группе можно отнести четыре текста, в которых невозможно выделить один четкий элементарный сюжет, поскольку текст распадается на цепочку микросюжетов, не связанных единым развитием. Так, длинная повесть Бурнашева «Сельский староста Мирон Иванов» открывается объемным эпизодом о расточительстве жены Мирона: любительница красиво пожить, она выкрала у мужа перстень в полторы тысячи рублей, оставленный ему в залог купцом. Сельский священник отец Никандр спасает семью от разорения, уговаривая станового пристава вернуть проданное женой Мирона кольцо. История служит ей уроком, и в семью Иванова возвращаются мир и благополучие. Следующий эпизод повествует о кознях соседа Мирона – столяра Егора, который видит в старосте кровного врага и чинит ему всяческие неприятности. Выход из ситуации находит не кто иной, как отец Никандр: он пристыжает Егора, тот раскаивается и становится лучшим другом Мирона. Список эпизодов легко было бы продолжить, но я обращу внимание на два обстоятельства. Во-первых, повесть Бурнашева лишена цельной сюжетной линии и напоминает скорее лубок XIX в., где в каждом эпизоде с протагонистом происходит некое происшествие, обязательно счастливо разрешающееся. Во-вторых, разрешение коллизии наступает всегда (во всех дальнейших эпизодах повести) с пастырской помощью отца Никандра, который, подобно deux ex machina, легко разрешает все споры и перевоспитывает даже самых злостных негодяев. В финале повести появляется еще и третье лицо – князь Честов, хозяин имения, где происходит действие, порядочный барин, играющий роль доброго отца для своих крестьян.

Замысел Бурнашева виден невооруженным глазом. Повесть должна была стать для читающих крестьян руководством избегать грехов – алчности, пьянства, прелюбодеяния, зависти и др.[611] Каждый микросюжет «Мирона Иванова» иллюстрировал один из пороков и показывал его разоблачение от противного с помощью представителя церкви. Ее ведущая роль в формировании нравственности крестьян в этом тексте совершенно очевидна. На эту же тему Загоскин написал короткий рассказ «Отец Василий»[612], в котором добродетельный священник наставляет прихожан, в частности мирит двух рассорившихся невесток.