Загадочное происшествие в Стайлзе

– Вы, конечно, понимаете, Уэллс – нельзя допустить огласки, – добавил он. – Мы все еще надеемся, что официального расследования удастся избежать.

– Вы вполне можете на меня положиться, – успокаивающим тоном произнес мистер Уэллс. – Постараюсь оградить вас от неприятностей и шумихи, связанной с дознанием, но, разумеется, оно необходимо, ведь никто из врачей не подписал свидетельство о смерти.

– Что ж, тогда и в самом деле…

– Этот Бауэрштейн – настоящее научное светило. Говорят, он крупнейший авторитет в области токсикологии.

– Неужели! – сказал Джон немного натянуто. И, поколебавшись, спросил: – А нас будут опрашивать как свидетелей – я имею в виду, должны ли мы явиться на дознание все как один?

– Ну, без сомнений, вызовут родственников и… э… э… мистера… эээ… Инглторпа.

Последовала выразительная пауза, и адвокат добавил в своей успокаивающей манере.

– Показания остальных свидетелей будут формальностью, их опросят лишь для протокола.

– А-а, ясно.

Слабый проблеск облегчения мелькнул на лице Джона. Меня это озадачило – я не усматривал в сказанном ни малейшего повода для радости.

– Если вы не против, проведем дознание в пятницу, – продолжал мистер Уэллс. – К этому времени мы уже будем знать результаты вскрытия – ведь оно состоится сегодня вечером?

– Да.

– Так, значит, пятница вас устроит?

– Вполне.

– Мой дорогой Кавендиш, нет нужды говорить, как меня огорчило это трагическое происшествие.

– В таком случае, мсье, не поможете ли нам с его разгадкой? – вступил в разговор Пуаро. Он подал голос впервые с тех пор, как мы переступили порог кабинета.

– Я?

– Да, ведь нам стало известно, что вечером накануне своей кончины миссис Инглторп писала вам. Это письмо должно было прийти с утренней почтой.

– Я получил его, но там нет никакой важной информации. Это просто записка с просьбой наведаться в Стайлз-Корт сегодня утром, поскольку миссис Инглторп требуется мой профессиональный совет в одном крайне важном деле.

– А она не намекнула, что это за дело?

– К сожалению, нет.

– Жаль, – вздохнул Джон.

– Очень жаль, – мрачно согласился Пуаро.

Наступила тишина. Какое-то время Пуаро, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Наконец он встрепенулся и вновь обратился к адвокату:

– Мистер Уэллс, я хотел бы кое-что узнать у вас… конечно, если профессиональная этика позволит вам ответить. Кто наследует деньги миссис Инглторп в случае ее кончины?

Адвокат колебался не слишком долго:

– Очень скоро эта информация станет достоянием общественности, так что, с позволения мистера Кавендиша…

– Я не возражаю, – поспешно сказал Джон.

– … не вижу причин скрывать ее от вас. Согласно последнему завещанию, датированному августом прошлого года, после различных сравнительно небольших выплат, подарков слугам и так далее, и тому подобное, все ее состояние переходит пасынку, мистеру Джону Кавендишу.

– Но разве это… вы уж меня простите, мистер Кавендиш… не выглядит ли это ущемлением прав другого пасынка, мистера Лоуренса Кавендиша?

– Нет, вы не правы. Видите ли, по условиям завещания их отца, после смерти мачехи Джон наследует поместье, а Лоуренс получает весьма значительную сумму. Зная, что старшему пасынку придется содержать Стайлз, свои́ деньги миссис Инглторп оставила ему. На мой взгляд, весьма справедливое и мудрое решение.

Пуаро задумчиво кивнул.

– Я с вами согласен. Но, насколько я понимаю, по вашим английским законам, когда миссис Кавендиш повторно вышла замуж и сделалась миссис Инглторп, это завещание было автоматически аннулировано?

Мистер Уэллс утвердительно наклонил голову.

– Да, я как раз собирался сказать, что теперь этот документ утратил всякую силу.

– Ах, вот как! – Пуаро немного поразмышлял. – А самой миссис Инглторп об этом было известно?

– Не могу вам сказать. Вполне возможно.

– Она знала, – вмешался Джон. – Только вчера мы говорили с ней о том, что новый брак отменяет прежние юридические распоряжения.

– А! Тогда вот такой еще вопрос, мистер Уэллс. Вы сказали «последнее завещание». Значит, миссис Инглторп уже доводилось менять решение?

– В среднем не реже одного раза в год, – невозмутимо сказал Уэллс. – Она то и дело лишала наследства то одного, то другого члена семьи и писала очередное волеизъявление, такая вот у нее была причуда.

– Предположим, она без вашего ведома решила составить новое завещание в пользу кого-то, кто вообще не является членом семьи – ну, к примеру, в пользу мисс Говард. Вас бы это удивило?

– Нисколько.

– Ага. – Пуаро, казалось, исчерпал свои вопросы.

– Вы думаете, миссис Инглторп оставила все свои деньги мисс Говард? – с любопытством шепнул я ему.

В ответ Пуаро улыбнулся:

– Нет, не думаю.

– Тогда почему вы спросили…

– Чшш!

В это время к Пуаро обратился Джон Кавендиш.

– Хотите просмотреть бумаги моей матери вместе с нами, мсье Пуаро? Мистер Инглторп по собственной инициативе предоставил это нам с мистером Уэллсом.

– Что весьма упрощает дело, – пробормотал поверенный. – Поскольку формально он, разумеется, имеет полное право… – Мистер Уэллс не закончил фразу.