Загадочное происшествие в Стайлзе

В эту минуту мне стало совершенно ясно, что сохранить мир в доме, где под одной крышей обитают мисс Говард и Альфред Инглторп – задача, сравнимая с подвигами Геракла. Да, Джону не позавидуешь. По его лицу я видел, что он и сам полностью осознает сложность собственного положения. Пока что Джон решил спастись бегством и поспешно нас покинул.

Доркас принесла свежий чай. Пуаро, дожидавшийся ее ухода на пороге французского окна, вошел и уселся напротив мисс Говард.

– Мадемуазель, хочу вас кое о чем попросить, – серьезно сказал он.

– Проси́те, – буркнула она, взирая на него с неодобрением.

– Мне необходима ваша помощь в этом деле.

– С удовольствием помогу вам вздернуть Альфреда, – без обиняков заявила бывшая компаньонка. – Впрочем, повешение – слишком гуманное наказание для мерзавца. Его следует колесовать и четвертовать, как в старину.

– Что ж, значит, мы с вами единомышленники, – умасливал ее Пуаро. – Ведь я тоже хочу вздернуть злодея.

– Альфреда Инглторпа?

– Его… или кого-то другого.

– Нет никаких «других»! Пока он не переступил порог этого дома, бедняжка Эмили была в безопасности! Конечно, вокруг всегда сновали акулы. Но они не покушались на ее жизнь – только на кошелек. Однако стоило заявиться мистеру Альфреду Инглторпу, как через два месяца – але-гоп! Извольте!

– Поверьте, мисс Говард, если убийца – мистер Инглторп, ему не удастся от меня ускользнуть, – твердо сказал Пуаро. – Клянусь честью, я обеспечу ему виселицу – высокую, как у Амана! [В Книге Эсфири советник Аман покушался на своего владыку, персидского царя Артаксеркса. Заговор был разоблачен, а царедворец повешен на виселице высотой в пятьдесят локтей, воздвигнутой самим Аманом для оклеветанного им же придворного]

– Так-то лучше, – сменила гнев на милость мисс Говард.

– Но мне необходимо ваше полное доверие. Сейчас ваша помощь может оказаться бесценной. Объясню почему. Потому, что из всех обитателей этого дома, погруженного в траур, лишь у вас глаза покраснели от пролитых слез.

Мисс Говард мигнула несколько раз, и в грубоватые интонации ее голоса вкралась новая нотка.

– Если вы имели в виду, что я ее любила, то вы не ошиблись. Понимаете, филантропка Эмили была той еще старой эгоисткой. Ей непременно требовалось признание и признательность. При всей ее щедрости, она никому не позволяла забыть об оказанных ею благодеяниях. Неудивительно, что люди ее недолюбливали. Однако сама она вряд ли была способна это почувствовать – по крайней мере, я на это надеюсь. Со мной – дело другое. Я с самого начала заняла твердую позицию. «Я вам буду стоить столько-то фунтов в год, и ни пенсом больше. Никаких подачек или подарков – ни пары перчаток, ни билета в театр». Она не могла этого понять – порой жутко обижалась. Называла меня глупой гордячкой. Дело было вовсе не в спеси – но я не могла ей это объяснить. Во всяком случае, я сохранила самоуважение. Я единственная в этом доме могла себе позволить полюбить ее. Остальные – просто стая гиен. День и ночь я охраняла Эмили от них, но появляется этот сладкоречивый прохвост и – пуф! Все мои многолетние старания пошли прахом.

Пуаро сочувственно кивнул.

– Я прекрасно понимаю вас, мадемуазель, и разделяю ваше справедливое негодование. Но напрасно вы думаете, что мы топчемся на месте и ничего не предпринимаем. Уверяю вас, это не так.

В этот момент Джон заглянул к нам и сообщил, что они с мистером Уэллсом закончили просматривать бумаги из будуара и теперь приглашают нас с Пуаро подняться в спальню миссис Инглторп.

Когда мы шли по лестнице, Джон оглянулся на дверь столовой и доверительно понизил голос:

– Слушайте, что же будет, когда эти двое столкнутся нос к носу?

Я беспомощно покачал головой.

– Я сказал Мэри, пусть старается держать их подальше друг от друга, – вздохнул Джон.

– А у нее получится?

– Одному Богу известно. Единственное утешение: Инглторп и сам-то не горит желанием попадаться Эви на глаза.

– Ключи все еще у вас, Пуаро? – спросил я, когда мы подошли к запертой двери спальни.

Забрав ключи у сыщика, Джон отпер замок, и мы все зашли внутрь. Адвокат сразу устремился к туалетному столику у окна, Джон последовал за ним.

– Кажется, именно в этом бюваре мама хранила самые важные документы, – сказал он.

Пуаро извлек из кармана небольшую связку ключей.

– Позвольте мне. Утром я из предосторожности его запер.

– Но сейчас он открыт!

– Не может быть!

– Сами взгляните, – и Джон откинул крышку портфеля для бумаг.

– Тысяча чертей! – вскричал ошеломленный Пуаро. – А ведь оба ключа от дверей все время были у меня! – он схватил бювар и внезапно оцепенел. – Ну и дела! Замок-то взломан!

– Что?!

Пуаро положил портфель на место.

– Но кто мог его взломать? Зачем? И когда? Ведь двери были заперты? – беспорядочно восклицали мы, перебивая друг друга.

Пуаро, явно думая о чем-то своем, отвечал решительно и резко: