Заглянуть в пустоту

– Неужели нужно пояснять такие простые вещи? – Слава, облокотившись на подоконник и скрестив руки на груди, пристально смотрел на отца. – Ещё и полгода не прошло после смерти мамы, а ты приволок в дом непонятно кого!

Владлен Эдуардович побледнел. Он не ожидал от сына ни столь категоричного вердикта, ни такого резкого тона. Прошло несколько дней, как Вячеслав приехал, и пока ни словом, ни делом не выказал своего отношению к выбору отца. И вот теперь такое заявление! Мужчина озадаченно поджал губы и утвердительно кивнул:

– Ты прав. Времени действительно прошло очень мало. Но бывают такие обстоятельства, которые не поддаются логическому объяснению. Они от нас не зависят.

– Ого! – засмеялся Слава и похлопал в ладоши. – И это я слышу от тебя! От человека, которого всегда интересовали цифры, результаты, конкретные предложения и выгода. Папа, ты часом не заболел?

– Наоборот, – спокойно парировал Потоцкий, – я выздоравливаю.

– Отлично. И спасибо, как я понимаю, нужно сказать этой малолетней дуре!

– Она совершеннолетняя, ей двадцать два.

– А, ну это многое меняет! Она на год старше меня, поэтому я совершенно спокойно смогу назвать её мамочкой.

– Слава, ну зачем ты так? Тебе не идёт роль сварливой бабы. Не понимаю, что на тебя нашло? Ведь все эти дни было всё нормально и…

– Разумеется, – раздражённо перебил его Вячеслав. – Мне же нужно было присмотреться и понять, кого ты выбрал на роль мачехи. Недалёкое существо с симпатичной мордашкой. Папа, о чём ты с ней разговариваешь? А, ну да! Прости, я как-то не подумал. Вы не разговариваете, у вас другие приоритеты…

– Успокойся! – Потоцкий ударил ладонью по столу и встал. – Я услышал твоё мнение. Теперь послушай меня. Это мой дом, и сюда я привожу того, кого считаю нужным. Если тебя что-то не устраивает, двери перед тобой открыты, – мужчина указал на выход. – Я же буду поступать так, как считаю нужным.

– Кто бы сомневался! Ты никогда не считался с другими. Со мной, с мамой. С чего бы тебе начать это делать сейчас?!

– Ты живёшь на всём готовом, пользуешься моими деньгами – и меня же упрекаешь в эгоизме?!

– За университет спасибо! Но я уже три года работаю в Англии и сам зарабатываю себе на жизнь. Просто, когда будет время, загляни в свои перечисления на моё имя.

– Разносчик пиццы, официант в грязном пабе – это для тебя работа?

– Мне хватает на жизнь. И чтобы доучиться. У тебя устаревшие сведения.

– А, ты о своей должности помощника адвоката какого-то задрипанного бюро?

– Именно о ней. Но это не меняет результата. Мне не нужны твои деньги. Можешь их потратить на Виолетту, скоро она раздуплится, куда попала, и начнёт тебя доить. А ты расчувствуешься и перепишешь на неё всё своё имущество. В общем, всё по законам классического детектива.

– Значит, я прав, всё-таки деньги тебя тревожат. Деньги и завещание. Только об этом ты со мной говоришь, а не она. Она от меня подарков не хочет брать, каждый раз вздрагивает от суммы на ценниках и выбирает что подешевле, а ты о моём имуществе печёшься! Мне, наверное, стоит оценить такую заботу! Так вот, – он серьёзно посмотрел на сына, – я тебе заявляю, что, как и хотела мать, я на тебя переписываю наш дом в Чехии, а об остальном капитале можешь забыть – я им распоряжусь так, как посчитаю нужным! Завтра же составлю новое завещание.

– Да пожалуйста! Только мой тебе совет, не говори об этом своей крале.

– Мне не нужны твои советы, тем более глупые намёки.

– Я не намекаю, а говорю прямо. Она тебя уже приручила, осталось только на цепь посадить. А потом, как в старой доброй сказке: «У попа была собака, он её любил…»

– Пошло, сынок, очень пошло. Особенно потому, что ты судишь о человеке, абсолютно не зная его. Что ты знаешь о жизни этой девочки?

– Вот именно, папа, девочки! Что может нравиться девочке в дедушке? И потом, я и не хочу ничего знать. Мне хватает того, что я вижу. Какое мне дело до того, какие причины или проблемы сделали её такой, какая она есть сейчас? Но то, что я вижу, мне не нравится. Что ты в этом находишь, я не понимаю!

– В ней есть очень ценное качество. Она искренна. Она настоящая. Я давно не встречал людей, настолько далёких от тщеславия.

– Ты её идеализируешь. Ей и слова такие неизвестны… – засмеялся Вячеслав. – Нет ничего хуже, чем яркое изображение нечёткой концепции. Надо же так возвысить серость! Смотри, уже и фиолетовый вырисовывается.

– Слушай, а может, она тебе просто нравится? – вдруг спросил Потоцкий и внимательно посмотрел на сына. – Тогда это многое объяснило бы, даже простило.

– Я люблю умных женщин, потому что не боюсь их. Я бы ещё понял, если бы ты перекинулся на Ирочку Витальевну. Но нет. Теперь понимаю: она же умная принципиальная женщина, а ты их боишься. Мама была удачным исключением, так как в молодости ты ещё не знал о своей патологии. Именно поэтому она была с тобой одинока.

– Что ты несёшь?! Остановись! Не говори того, чего ты не знаешь! – Потоцкий почти кричал. Его лицо покраснело, а на лбу выступили капли пота.