Заклятие

Открыл дверь, замер на пороге. Жива! Цела! Невредима! Ядвига сидела и вышивала, напевая какую-то песенку, Сенька дремал рядом на скамье. Но едва я показался, оба вскочили и уставились на меня. Кот – недовольно, а суженая – встревоженно. Переживала за меня? Волновалась? Как же мне хотелось кинуться к ней, подхватить на руки, закружить по избушке, освещенной пламенем в печи и таявшими свечами. И целовать эти сахарные губы, чувствуя себя окончательно пьяным от счастья…

Не подошел. Не подхватил. Не коснулся щеки ладонью, боясь спугнуть. Это я могу видеть ее настоящую, неприкрытую чарами заклятия, а она… Ядвига смотрится в зеркало, а там – старуха. Я иногда наблюдаю за ней украдкой, знаю, как ей хочется разбить зеркало, чтобы не видеть действительности.

Сознаться, что знаю правду? И что будет потом? Как снять заклятие, я все равно еще не выяснил, а Ядвига по-прежнему мне не доверяет, иначе бы рассказала обо всем сама. Неужели настолько гордая, что ей стыдно признаться? Мне же, похоже, остается только ждать и верить, когда сердце суженой отзовется. Тогда можно будет… Да все на свете можно будет! Не зря леший говорил, что любовь все преодолеет, любые преграды. Отец в это тоже верил. И он же всегда говорил, что самые сильные чары – те, что снимаются любовью, потому что не каждый может ее встретить. И иногда лучше, чтобы все шло своим путем. Так оно будет вернее. Я и не вмешивался, не торопился… Любовь, как ни крути, должна быть взаимная. Иначе не снять мне этого заклятия!

– Ты долго, – тихо сказала Ядвига.

Легкая улыбка коснулась ее губ и тут же исчезла. Может, и не было ее, мне показалось?

– Заблудился, – усмехнулся я, стягивая плащ.

Суженая неожиданно подошла ближе, протянула мне белоснежную рубашку с ярко-красной вышивкой по вороту и рукавам.

– Спасибо за помощь, Дмитрий. Ты так и не рассказал, как добыл волшебный цветок, но, сдается, сделать это было непросто. Это… – Ядвига замялась, вздохнула, – моя благодарность. Примешь такой подарок? В ней нет ничего волшебного, но… от чистого сердца вышивала.

Я бережно взял рубашку, погладил ткань, поблагодарил. И как же захотелось взять Ядвигу на руки, отнести на печь и затушить все свечи, что горели в избе. Полумрак многое готов спрятать. И ее заклятие, и мои бесстыдные ласки… Останавливало меня только одно: благодарность – это не любовь.

Ядвига.

Очередной денек выдался погожим и солнечным. Редкость для осени, которая в этом году была чересчур дождливая. Я встала позднее, чем обычно. Вчера засиделась с Дмитрием, который делился очередными военными байками. Сенька слушал, открыв рот, я время от времени уплывала своими мыслями далеко.

Вспомнился мне родной терем, матушка с батюшкой, игры с сестрицей… Где это все? Куда сгинуло? И нет такой силы, чтобы обратно все вернуть.

И так тоскливо становилось на сердце, что хоть волком взвой. Хорошо, что Дмитрий был рядом. Развлекал, чем мог. Я и сама не заметила, что заслушалась, когда добрый молодец рассказывал о том, как они строили мост через реку, а им на помощь решило прийти семейство бобров. Обгрызали ветки, кромсали стволы… Умные оказались зверьки.

Голос мужчины звучал спокойно, ласково. Я зевнула раз, другой… Похоже, добрый молодец меня еще и на печь уложил, когда уснула, да одеялом укрыл, чтобы не мерзла. Стыда я на этот раз почему-то не ощущала, что странно. Все казалось каким-то правильным. И жизнь моя в избушке, и Сенька, привычно умывающийся лапкой по утрам, и Дмитрий, постоянно что-то чинивший…

Я быстро позавтракала, недоумевая, куда снова запропастился добрый молодец. Но беспокоиться не стала – наверняка на охоту ушел. Оделась, и, подхватив корзинку, направилась в лес за грибами. Чаща была полна звуков и запахов, которые после дождя стали ярче и сильнее. Я понаблюдала за шустрыми белками, носящимися на ветках елей, полюбовалась на красные шляпки мухоморов и сорвала первый гриб. Сенька немного отстал – охотился на мышей.

К обеду мы вернулись и с удивлением обнаружили, что Дмитрий чинит крышу. Откуда он взял новую черепицу – оставалось лишь гадать. Я сварила грибную похлебку, подмела пол, перемыла посуду и полезла в сундук за книгами. Раз Сенька говорил, что слышал от лешего о моих силах хранительницы, надо почитать записи ведьмы. Может, что и пригодится.

Книги были пыльные, временами ветхие настолько, что казалось, страницы рассыпятся на части от одного моего прикосновения. Обманчивое впечатление. Чернила, наоборот, яркие, словно только что ими писали. Наверняка почившая ведьма наложила чары.