Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

Оказавшись там, Юдора посмотрела на новенькую, сверкающую кроватку, на аккуратные стопки свернутых подгузников и почувствовала облегчение оттого, что все это предстояло Сильвии, а не ей.

– Я так рада за тебя, – сказала она.

Подруга схватила ее за плечи и заглянула ей в глаза:

– Знаешь, еще ведь не поздно. Я уверена, что уже совсем скоро и ты встретишь своего прекрасного принца.

– Мне и так хорошо. Правда.

Сильвия склонила голову набок, и на ее лице появилось выражение глубокого сочувствия.

– Ты очень смелая, Дора. Не знаю, как тебе это удается.

«Разве у меня есть выбор? – думала Юдора позже, когда шла домой. – К тому же я на самом деле счастлива. Или, по крайней мере, не несчастна».

Это было правдой. Она по-прежнему с удовольствием выполняла свою работу в банке, – к счастью, Патрика Николсона уволили из-за интрижки с женой одного из партнеров. «Он обмакнул свое перо не в ту чернильницу», – выразилась на этот счет одна из самых молодых и острых на язык секретарш. Это означало, что положение Юдоры стало безопаснее, и, так как она занимала более высокую должность, к ней относились с большим уважением и чуть выше оплачивали ее труд. Более того, их с Беатрис совместная жизнь улучшилась благодаря тому, что последняя достигла новой фазы удовлетворенности. Юдора почти никогда не думала о Стелле. С глаз долой – из сердца вон. Так было лучше.

Так что она не смела жаловаться на судьбу. У нее было достаточно денег, чтобы ходить в кино, когда захочется, и в целом жить безбедно. Когда-то ее, возможно, и привлекала идея обзавестись мужем и создать семью, но разве можно оплакивать то, чего никогда не имел? Ей было вполне комфортно. Многим приходилось намного хуже, кому-то вообще не посчастливилось погибнуть на войне, а у нее была возможность наслаждаться свободой. Нет уж. Она не имела никакого права жаловаться.

Она открыла входную дверь, и ее тут же окутала оглушительная тишина, нарушаемая только тиканьем часов.

– Мама? Ты дома? – позвала она, надеясь, что Беатрис, возможно, просто ненадолго вышла. Из кухни послышалось тихое утвердительное мычание. Сердце Юдоры забилось быстрее, она бросилась вперед. – Что-то не так, мама? Что случилось?

Беатрис сидела в своей обычной позе, сжимая в одной руке кухонное полотенце, а в другой – носовой платок. Она казалась маленькой и напуганной, словно нуждающийся в материнском утешении ребенок. Юдора протянула вперед руку и коснулась ее плеча.

– Мама? Скажи мне, что случилось? – мягко спросила она.

– Стелла, – сказала Беатрис со смесью тоски и отчаяния. – Она звонила.

– О, – выдохнула Юдора. – Что она хотела?

– Она не пожелала говорить! – воскликнула Беатрис. – Я ее мать, и она не пожелала мне ничего говорить! Сказала, что хочет поговорить именно с тобой и перезвонит позже.

Юдора вздохнула:

– Она говорила спокойно?

Беатрис покачала головой:

– Я не знаю. Не знаю!

Ее всхлипывания усилились. Юдора притянула мать к себе:

– Ну же, мама, тише. Все хорошо. Не нужно так расстраиваться.

– Но я не справилась, – выдавила Беатрис сквозь рыдания, – с ролью матери.

– Нет, – сказала Юдора. – Стелла сама выбрала свою судьбу. Это не твоя вина.

Беатрис кивнула, желая поверить своей дочери.

– Почему она меня так ненавидит, Дора?

– Она не ненавидит тебя. Она просто запуталась. А теперь давай выпьем чая. Так мы почувствуем себя лучше, правда ведь? А я расскажу тебе про Сильвию. Ей очень понравился комплект с кофточкой, что ты связала.

– Правда? – Лицо Беатрис прояснилось.

Юдора кивнула:

– Правда. Она сказала, что хочет отправить тебе открытку в знак признательности.

– Ну просто я понимаю, что ей было очень тяжело, ведь она потеряла свою мать. Я не знала, будет ли кто-то вязать одежду для ее малыша.

– Это очень заботливо с твоей стороны.

Юдора немного завидовала лучшей подруге, которой удалось испытать на себе материнское сочувствие Беатрис. Она не могла припомнить, чтобы та когда-нибудь проявляла подобную заботу о ней. Юдора ставила на плиту наполненный водой чайник, когда вдруг раздался звонок телефона.

– О! – сдавленно всхлипнула Беатрис, прижимая ко рту носовой платок.

– Ничего, – сказала Юдора. – Я с этим разберусь.

Она зашагала по коридору, пытаясь собраться с мыслями. Попытавшись придать голосу больше твердости, она дрожащей рукой подняла трубку и произнесла:

– Иденхам 7359.

– Дора. Это Стелла. Пожалуйста, не клади трубку.

Юдора заколебалась. Даже несмотря на то, сколько прошло времени, несмотря на предательство, мертвым грузом осевшее у нее на сердце, отказать ей было тяжело.

– Я сказала тебе никогда больше не звонить сюда.

– Я знаю, но у меня проблемы и я хочу вернуться домой.

Юдора горько рассмеялась:

– Ты серьезно?

– Пожалуйста, Дора. Просто выслушай меня.

– Ну что ж. Давай, выкладывай. Что на этот раз? Эдди тебя бросил?

– Нет, но я беременна.

– Поздравляю.

– Дора, пожалуйста. Мне очень нелегко.

Эти слова словно прорвали плотину терпения Юдоры. Слова полились из нее быстрой и яростной рекой: