Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

Юдора прощается со Стэнли и заходит в дом. По сравнению с ослепительной яркостью улицы в холле прохладно и мрачно. Она чувствует легкое головокружение, но списывает его на чересчур насыщенный отдых. День был веселый, но утомительный.

– Чашка чая и мягкое кресло – вот и все, что мне нужно, – говорит она Монтгомери, который с нетерпеливым мяуканьем встречает ее у входа в кухню. – И да, тебя я тоже накормлю. Не волнуйся.

Настойчивость, с которой он трется о ее лодыжки, пока она не исполнит его желание, напоминает ей о том, почему она рада, что у нее нет детей: они такие же требовательные и капризные – две наименее привлекательные черты человеческого характера. Конечно, ее мать иногда тоже бывала капризной, но все же она испытывала к дочери признательность за это. Даже под конец своей жизни Беатрис всегда благодарила Юдору за малейшее проявление доброты в свой адрес. Когда она думает об этом, ее сердце болезненно сжимается.

Пока Юдора ждет, когда закипит чайник, она замечает, что у нее во дворе сидит громко стрекочущая сорока.

«Одна сорока – к беде».

Рядом в траве прыгает еще одна.

– Две – к счастью, – с облегчением бормочет Юдора.

Когда кот накормлен, а чай заварен, она, усталая и едва переводящая дух, наконец устраивается в кресле.

«Мне восемьдесят пять, – говорит она себе. –

Я не привыкла к такой активной социальной жизни, когда приходится разговаривать со столькими людьми, не забывая при этом о неукротимой Роуз. Неудивительно, что я чувствую себя усталой».

Юдора замечает, что автоответчик мигает красным, – значит, кто-то оставил ей сообщение, – и нажимает кнопку «прослушать».

«Здравствуйте, Юдора. Это Петра. Я знаю, что недавно вы разговаривали с доктором Либерманн, поэтому решила узнать, как у вас дела. Пожалуйста, перезвоните мне, если захотите поболтать. В любое время».

Юдора откидывается на спинку стула и делает глоток чая.

«И правда, как у тебя дела, Юдора? Что ты сейчас чувствуешь? Только честно».

Как бы она ни возражала против открытого обсуждения чувств, она понимает, что очень важно отвечать на вопросы Петры и доктора Либерманн, потому что в противном случае они не станут ей помогать. Но правда заключается в том, что она боится отвечать на эти вопросы. Поэтому решает пока хранить молчание. Молчание – очень могущественный прием. Оно ничего не подтверждает, но и не опровергает. Оно позволяет выиграть время, и, откровенно говоря, сейчас это именно то, что ей нужно. Немного больше времени. Немного больше жизни.

Эта мысль прочно укоренилась в сознании Юдоры после одной случайной встречи.

Она выходила из развлекательного центра после сеанса плавания, гадая, удастся ли ей вообще дойти до дома. Усталость была неотъемлемой частью ее жизни, но сегодня она по какой-то причине чувствовала себя особенно измотанной.

– Здравствуйте! Юдора, верно? – произнес тягучий, как стекающая с ложки сахарная патока, голос.

Юдора в замешательстве обернулась, и ее окутал сладкий и пряный аромат духов.

– Я Ханна. Помните, я выступала на встрече вашей группы? Вы еще были с той маленькой девочкой… Роуз, кажется?

– У вас прекрасная память, – сказала Юдора.

От улыбки Ханны Юдору сразу окутывает спокойствие.

– Как поживаете?

– Жива, как видите.

Ханна рассмеялась:

– О, я не удивлена, что вам нравится черный юмор. Только вам хватило смелости заговорить со мной после выступления. Большинство посетителей кружка, кажется, подумали, что я замаскированный ангел смерти.

– Тогда у вас отличная маскировка, – сказала Юдора. – На самом деле это Роуз хотела с вами поговорить.

Ханна кивнула.

– Многие дети хотят больше узнать о смерти. Они пытаются понять, как она вписывается в общую картину мира, но большинство взрослых не готовы обсуждать с ними эту тему. По их мнению, это слишком «депрессивно», – сказала она, показав пальцами кавычки.

– М-м, – промычала Юдора, мечтая поскорее добраться до дома. – Что ж, была рада вас увидеть.

Ханна взглянула на трость в ее руках:

– Может, вас подвезти? Я заехала сюда просто оставить листовки.

– О, в этом нет необходимости.

– Мне не сложно.

– Ну тогда ладно, – с некоторым облегчением сказала Юдора. – Спасибо.

– Что ж, полагаю, вы слышали о Джиме? – сказала Ханна, когда они сели в машину.

– Джиме?

– Муже Одри из кружка.

– Ох, я была там всего один раз, но с Одри как раз познакомилась. Надеюсь, все хорошо?

Ханна откашлялась:

– Джим умер в эти выходные. Я имела честь быть рядом с ним и Одри в его последние минуты.

– О, бедняжка Одри.

– Да, – сказала Ханна. – Последние несколько лет дались ей нелегко, так что я знаю: она была рада, что он ушел спокойно и окруженный любовью.

– Это лучшее, на что может надеяться человек, – пробормотала Юдора.

– Думаю, так и есть, да.