ЗАПАХ СТЕКЛА

Матысику и Томецкому следовало бы сняться в каком-нибудь кино;любительская "восьмерка" об их достижениях где-то среди пальм – этого было мало. Один вышел из-за зада какого-то большегрузного прицепа, припаркованного на бензозаправке возле жилого комплекса "Полянка", второй – спереди. Они прилапали бы Хофмана, если бы не "Балаболка", которая как раз вытанцовывала на капоте этого грузового тягача в такт веселой мелодии из радиоприемника. Оба, несмотря на возраст, выглядели профессионально. Словно гериатрическая мафия.

Хофман встал со спрятанным под курткой "глауберитом" в таком месте, где его не могли выявить телекамеры заправки, под самым навесом магазинчика, за колонной. Матысик с Томецким не были этим особенно удивлены. Скорее всего, они и не собирались на него нападать. Просто это был вошедший в привычку стиль устраивать дела. Ну а как эти двое привыкли устраивать свои дела, Хофман уже успел узнать, имея "почти что пять" лет.

- Откуда у тебя взялся Ангел-хранитель? – Матыски первым подошел поближе.

- Ммммм?

- Во-первых, - вмешался Томецкий, - спрячь это автоматическое дерьмо, а то вдруг кто-то увидит.

- Ну, не такое уже и дерьмо, по сравнению с вашим RAK…

Они обменялись взглядами. Слишком быстро, слишком нервно.

Хофман поставил свой пулемет на предохранитель и спрятал его в сумку. Он уже верил, что нападать на него не собираются – уж слишком они нервничали для карательной акции с четко поставленной целью. Скорее всего, они хотели договориться. Интересно, и что скажут?

- Так откуда у тебя Ангел-хранитель? – повторил Матысик. Его с трудом можно было понять по причине дефекта дикции, вызванного искусственной челюстью.

- Кого?

- Откуда ты знал, что мы здесь будем? Откуда тебе известно, что у нас RAK?

Хофман глянул на "Балаболку", танцующую в ритм развеселого хита.

- Почему это вас так интересует? – он предпочитал не отвечать на второй вопрос. Просто он помнил события тридцатилетней давности. Ему хотелось, чтобы эти двое не донца понимали, в чем дело.

- Давай-ка не перебрасываться словами, иначе ни до чего не договоримся.

Марек приблизительно понимал, что они имеют в виду.

- Это "Балаболка", - сказал он.

- Блин! Буркнул Матысик, тот самый тип, который застрелил двух студентов в Печисках.

У Хофмана все это стояло перед глазами; он видел, как тот стреляет с близкого расстояния в двух молодых, совершенно безоружных девушек. "Почти пять лет". Это он застрелил обеих студенток – и у него изо рта торчала какая-то трубка… Марек стряхнукл с себя кошмар детства.

- Курва ебаная в жопу мать, - вмешался Томецкий.

Тоже экземплярчик – тип, застреливший маленького мальчика и его мать. И у него изо рта тоже торчала трубка. Замечательные воспоминания, разве не так? А можно ли каким-то образом стереть память?

Хофман мотнул головой. Он, полицейский, и разговаривает с такими вот типами? Да он обязан их арестовать. Обязан их арестовать! Он должен защищать общество от подобных гадов! Арестовать или… застрелить. Ведь это именно он призван для защиты этой вот женщины, которая как раз входила в магазин при заправке, разыскивая в сумке кредитную карточку. А он… должен был с ними разговаривать.

- Но ведь "Балаболка" от Эффекта ничего не должна помнить, - сказал Томецкий.

- Потому и не помнит. Что-то знает. Что-то таит. Но откуда у этого офицерика какое-то понятие про RAKа?

- А кто это может знать?

- Ладно. Договоримся.

Матысик направился в сторону небольшого, освещенного фонарями садика при заправочной станции. Там он заказал себе чай; Хофман купил пиво. Томецкий ничего не заказывал; он вынул из бумажного пакета бутерброд с яйцом вкрутую, хреном и чесноком. Все трое погрузились в теплый, летний вечер, меряясь взглядами.

- Того второго мы пришили, - неожиданно произнес Томецкий, плюясь крошками.

- Кого?

- Ну, того типа, который напал на тебя.

Хофман от неожиданности чуть не упустил покрытый изморосью стакан. Он мотнул головой, какое-то время интенсивно размышлял, в то же время ища бумажную салфетку. Он был безнадежно простужен, и у него текло из носа.

- Вы только что сообщили полицейскому о том, что совершили убийство, - прикурил он сигарету. – И вы арестованы! – Марек положил ладонь на "глауберите" в сумке. – Еще вы арестованы за убийство людей в Печисках. Кроме того, вам будут предъявлены обвинения во взрыве здания Сельскохозяйственной Академии во Вроцлаве, Ротонды автовокзала в Варшаве, жилого дома в Гданьске и…

- Погоди, погоди, - осадил полицейского Матысик. – Нам ты так просто ничего не сделаешь. Да тебе тоже теперь уже мало чего сделают.

- Это я что же: дома взрывал? – прибавил Томецкий. – Тоннами семтекса?

- Ключ на четырнадцать, свечка или тлеющий окурок…

- Да перестань ты. Все мы в одном и том же дерьме.

Хофман сидел напряженно, держа руку на рукояти спрятанного в сумке пистолеа-пулемета. Он ничего не понимал.

- Ты понимаешь, - Матысик отпил чаю, - Дарек, когда стрелял в того типа, сказал водиле, что это по твоему приказу.

- Зачем?

- Чтобы знали, что тебя следует бояться, а не подсылать двух придурков, которых чему-то научили на полигоне.