Записки. 1793–1831

Спустя неделю после вступления моего в должность, явилась в суд крестьянка села Коломенского, бросилась перед советником на колена и просила защиты. «Отдают, — говорила она, — по мирскому приговору, мужа моего, отца пятерых малолетних детей, в рекруты, чтобы спасти богатого крестьянина, на котором очередь, от рекрутства». Советник обратился к секретарю, который объявил, что делать нечего, ибо это сделано по мирскому приговору.

— Как нечего? — вскричал я. — Вызвать голову и узнать от него, справедлива ли жалоба крестьянки, и дать ей бедной утешение, что просьба ее не осталась без внимания.

Секретарь сказал советнику:

— Это только умножит дела.

— А зачем мы тут, — сказал я, — если не для того, чтобы подавать помощь обиженным?

Что я ни говорил, как из жалости ни заступался за эту бедную женщину, — все было невпопад. Советник объявил крестьянке, что в этом случае делать нечего, ибо все учинено законно, по мирскому приговору, и экспедиция далее входить не может. Крестьянка пошла со слезами, а я, по окончании присутствия, поскакал в село Коломенское прямо к голове; распрося его подробно обо всем, не состоит ли этот крестьянин в каком-либо дурном замечании, и, получа от него ответ отрицательный, я представил ему всю несправедливость их поступка и увещевал его собрать мирскую сходку и уговорить крестьян переменить этот бессовестный приговор. На другой день, приехал ко мне голова с объявлением, что первый приговор уничтожен; богатый крестьянин, на которого была очередь, представил за себя купленного им с воли рекрута, и муж просительницы освобожден. Я очень обрадовался спасению отца малолетнего семейства; а он, в простоте сердца, сказал: «какой ты, батюшка, страдательный». Немедленно после сего я уведомил г-на министра, согласно приказанию его, о моем поступке, сделанном единственно из человеколюбия.

С первой почтой получил я от г-на министра ответ, в котором сказано: «Отдавая полную справедливость движениям сердца вашего, должен вам заметить, что успехи каждого присутственного места зависят от согласия и единодушия всех членов».

Что такое? Следовательно, мне не должно поступать по движению сердца, которое однако же одобряется. Воля г-на министра; но я не понимаю и, вопреки мнению его превосходительства, буду действовать, как совесть и честь повелевают; а там, да будет воля Господня! Вскоре явился случай, в котором мог привесть в исполнение обнаруженные мной правила.

Получен был в экспедиции рапорт о продолжающем бунте в Карповском приказе, куда уже до меня отправлен был второй товарищ советника и был встречен крестьянами розгами и выгнан из селения. Генерал-губернатор, граф Салтыков, собирался послать военную команду для усмирения. Экспедиция дала мне указ — ехать в селение Карпово для усмирения бунтовщиков. Я явился к графу Салтыкову, просил его не отправлять военный караул, а позволить мне ехать одному.

— Вас убьют, — сказал мне граф.

— Я не думаю, ваше сиятельство!

Граф: Они обещались убить первого, кто приедет из Москвы.

Я: Это ясно доказывает, что крестьяне имеют важные причины быть недовольными; а я не успел еще обратить на себя их негодования.

Граф, улыбаясь

: Статься может. Поезжайте с Богом, и если возвратитесь, приезжайте прямо ко мне.

Я немедленно нанял лошадей, взял с собою чиновника из экспедиции, и в сопровождении своего человека пустился в путь. К ночи мы приехали в Брельский (?) приказ, откуда до Карповского оставалось только восемь верст. Голова брельский рассказал мне, что в этот же день была в Карпове мирская сходка, на которую вышел священник со крестом, желая их усмирить; но они, поколотя его порядочно, сказали: «Убирайся, в Москве убили архиерея, а тебя щелчком отправим на тот свет». Голова рассказал мне еще и другие подробности, и окончил прошением не ехать, ибо они поклялись, если кто из экспедиции приедет, взяточника убить.

— Утро вечера мудренее, — сказал я, — высплюсь и потом с Богом, а ты, голова, выбери мне человек восемь понятых людей, здоровых, с веревками за пазухой, чтобы ехали со мной верхом; это только для того, чтобы проводить меня до приказа проселком и чтоб объявили тебе, если меня убьют.

На другой день, встав рано поутру, велел закладывать и с восемью понятыми отправился я в село Карпово. Через несколько времени один из понятых вскричал:

— Вот и село Карпово.

Подъехав к оному, приказал я понятым скрыться в первой избе, оставя одного при себе, а прочим ожидать моего приказания. Едва успел я поравняться с церковью, как ударили в набат. Я послал понятого на колокольню с приказом сильнее бить. Между тем, из дома, находящегося против церкви, вышел ко мне священник, весь избитый. Он повторил мне то, что я уже слышал в Брели, и советовал мне воротиться, потому что крестьяне дали друг другу слово убить первого приезжего из удельной экспедиции.