Заповедь

— Чего не начинаешь сход, товарищ председатель? — насмешливо обратился Умар к Мурату. — Или ты думаешь, что времени у нас много?

Мурат вскинул голову: все здесь. Пришли на сход, как требовал, и женщины, но толпились в сторонке: вроде бы они и на нихасе, потому что все видят и слышат, и в то же время не могут ненароком обидеть своим присутствием строгих радетелей законов адата. И все-таки нашелся такой, кому не пришлось по душе само появление женщин вблизи нихаса. Заворчал, как ни странно, Дахцыко Дзугов.

— Неужто один раз не можем обойтись без женского уха? — проворчал он.

— Вопрос, который будем обсуждать, касается всех, — строго прервал его Мурат.

И никто не удивился тому, что тридцатишестилетний горец осмелился таким тоном говорить с человеком, которому уже перевалило за седьмой десяток. Но так уж само собой получилось, что высокая должность как бы добавила возраст Мурату.

— Иная женщина лучше мужчины поймет преимущества жизни на равнине, — заявил Мурат.

— Как там, в долине? Тоже непогода? — нетерпеливо спросил Хамат.

— К севу еще не приступили, — огорченно произнес председатель.

— Ой, предвижу: в поисках хлеба придется нам карабкаться через горы, в Грузию, — заявил Хамат.

— Всех наших овец не хватит, чтоб запастись на зиму хлебом, — Иналык с надеждой глянул на Мурата. — Чем власть нас утешит?

Председатель посмотрел на горцев и сказал:

— Собрал я вас по важному делу. Послушайте, что скажет Умар.

Тот не стал медлить.

— Люди! Вы меня знаете, я вас. Урожай у меня не хуже, чем у любого аульчанина. Но... Не о такой жизни мы мечтали! Каждый из вас едва сводит концы с концами. А вот Тотикоевы радуются жизни. Мы их лишили хадзара, отары овец, земли, фактически выгнали их в долину... А они процветают! Что так? Судьбой им предназначено быть богачами, а нам бедствовать и завидовать им?..

— К чему ты, сын Дзамболата, ведешь свою речь? — нетерпеливо прервал его Хамат. — Говори яснее.

— Яснее хотите? Пожалуйста!.. Взгляните на наши участки земли... Крохи!.. Они нас не прокормят. Как бы мы ни ласкали эти клочки земли, они так и останутся клочками...

— Что ты предлагаешь? — зашумели вокруг. — Что делать нам? Где искать выход?

Умар выждал, пока на нихасе утихнут, и сказал:

— Есть выход! Нам надо всем миром... отправиться в долину!.. Да, да, ВСЕМ МИРОМ!.. В таком случае начальство охотно поможет: и землю даст жирную, и средства на строительство жилья выделит...

Толпа заволновалась:

— Бросить здесь хадзары?!

— А могилы предков тоже за собой потащим?..

Аульчане так расшумелись, разволновались, что Умар понял: своим предложением он нанес землякам горькую обиду. И спора не произошло — всем миром отказались перебираться в долину...

... Погрустнел Умар. В одиночку отправляться в долину? Боязно. Другое дело — всем миром. Умар еще колебался, пока злой случай не заставил его наконец сделать выбор.

Над Хохкау нависала высокая и с виду очень крепкая скала, смахивавшая на острие кинжала. Сколько помнят старики, никогда она не омрачала жизнь горцев. И вдруг...

Это счастье, что сорвавшийся с утеса камень снарядом пронесся по крутому склону горы, легко перемахнул через забор, сооруженный, чтоб отводить в сторону снег и талые воды, и вонзился в заднюю стену хадзара Умара. Это счастье, что в этот день хозяин дома заставил всех своих домочадцев подняться на участок, чтоб быстро, не упустив лучшие сроки, посадить картофель и овощи... Опрокинулась стена, рухнула поперечная балка, и поддерживаемый ею потолок обрушился. Дали трещины и покосились обе боковые стены...

Обследовав хадзар, Умар бодро произнес:

— Восстановить можно...

— Не спеши, брат, — покачал головой Мурат. — К скирде только поднеси огонь — сама сгорит...

— Когда комар человека находит, он не сразу его кусает — сначала пищит, сзывая всех остальных, — поддакнул Дзамболат. — Предки как нам завещали? Скатился один камень с утеса — остерегайся: не торчи под этой скалой...

— И вправду говорят: на украденной лошади далеко не ускачешь, — тихо, точно самому себе, пробормотал Иналык.

Гагаевы, словно сговорившись, дружно сделали вид, что не услышали зловещий шепот аульского Сырдона, намекавшего на то, каким образом этот хадзар достался Умару.

— Может, больше не сорвется камень? — высказал надежду Урузмаг.

— Всем народом порешили, чтоб волк рысцой бегал, а он все галопом носится, — рассердился Дзамболат. — Разве можно уповать на авось?..

Мурат и Умар вскарабкались до самого подножья скалы и, задрав головы, внимательно осмотрели каждый метр отвесной скалы. Под лучами яркого солнца на фоне чистого голубого неба она казалась алым парусом, несущимся в небеса. Обвеваемое со всех сторон из века в век то пронзительными холодными, то обдающими жаром ветрами, выточенное каменное лезвие вершины было сплошь испещрено глубокими бороздами-морщинами. И как было определить тот час, день, год или век, когда иссякнут силы и цепкость у этих измученных извечной борьбой скалистых выступов и они поддадутся искушению и сиганут вниз, в глубокое ущелье, навстречу шумному потоку бешеной реки?..