Заповедь

— Значит, вы увидели партизан в лесу? Сколько их было?

— Двое, — певуче произнесла Зося.

— Двое? — переспросил Крючков. — Вы не ошибаетесь?

— Не-а, — покачала головой Зося и вновь подтвердила: — Двое.

— А не было среди них этого? — кивнул на меня командир.

Зося медленно перевела взгляд своих красивых и даже в эту тягостную минуту излучающих озорные искорки глаз на меня. Командиру и партизанам казалось, что она так внимательно изучает мое лицо потому, что не желает ошибиться, пытаясь точно определить, встречала она когда-нибудь меня или нет... Долго и жадно глядела она на меня, и не оторвала бы глаз, если бы Крючков нетерпеливо не спросил:

— Так знаете вы его или нет?

И тогда она глубоко вздохнула и ответила:

— Нет. Встреть я такого мужчину, никогда бы не забыла.

Это было объяснение мне в любви. Крючков значительно произнес:

— Значит, вы Нырко и Волкова видели в тот момент, когда Гагаев находился в деревне, узнавал, занята она немцами или нет... Так... И что же вы сделали, когда увидели двух партизан в лесу?

— Я сообщила брату о партизанах...

— А брат у нее был известным националистом, — подал голос Казбек.

— И брат убил Нырко и Волкова? — сурово спросил Крючков.

— Со своими дружками, — добавила Зося...

— Ясно, — протяжно вздохнул Крючков, встретил мой напряженный взгляд и сказал: — Гагаев, вы можете идти...

В блиндаж вошел Юра. Тяжело опустился на свои нары и стал расшнуровывать ботинки...

Издали донеслась автоматная очередь...

— Все... — произнес Юра. — Конец шлюхе-предательнице...

Меня передернуло. Я резко вскочил...

— Это ее? — поднял я руку, вслушиваясь в эхо от выстрелов.

... Я в сопровождении Юры спустился в блиндаж командира. Крючков был без кителя, готовился умыться.

— Ну что там? — недовольно спросил он.

— В том, что случилось с Волковым и Нырко, моя вина, — сказал я, и теперь, когда главное было сказано, я смело поглядел в глаза командиру.

Крючков поморщился, встал напротив меня, широко расставив ноги, потребовал:

— Рассказывай!..

— У меня в деревне Нигловка была знакомая...

— Ну, — нахмурился командир.

— Я хотел через нее разведать обстановку. Она многое знает. С Нырко и Волковым мы должны были встретиться на опушке, что за оврагом.

— И их засекла эта... знакомая?

— Зося, — процедил я. — Зося — так ее звали... Та самая, которую сегодня доставили к вам...

Крючков провел ладонью по своему лицу, внимательно посмотрел на меня:

— Так у тебя с нею была... интимная связь?..

— Да, — выдохнул я.

— Не ври! — закричал Юра на меня. — Она тебя даже не признала!..

— Любила она его, — прервал Юру командир. — Любила, вот и не признала.

Глаза командира сузились. Это был верный признак того, что Крючков в гневе...

— Ты связался с националисткой?..

— Она не из них. Это ее брат. Тот, которого я убил.

На Крючкова сообщение о совершенной мести не произвело никакого впечатления.

— Кетоев! — позвал он.

В блиндаж заглянул Борис:

— Слушаю, товарищ командир!

Крючков повернулся ко мне:

— Пойдешь под суд, — отчеканил он. — Положи оружие!

Я покорно приблизился к столу, положил на него свой автомат, отстегнул кобуру и вытащил пистолет.

Адъютант растерянно перевел взгляд с меня на Крючкова и обратно...

— Да-да, — подтвердил командир и кивнул Борису на меня: — Отведи его в землянку и поставь часового. Утром разберемся в этом деле.

Ночью отряд подняли по тревоге. Километрах в пяти от лагеря застава едва сдерживала натиск карателей, выследивших партизанскую стоянку.

— Быстро отходить, — решил Крючков. — Утром нагрянет авиация, от нас останутся щепки...

Когда колонна повозок потянулась вглубь леса, Юра вспомнил обо мне, подошел к командиру:

— Что делать с Гагаевым?

— С Гагаевым?

— Ладно, разберемся, — Крючков кивнул Борису: — Отдай ему оружие... В такой ситуации каждый боец на счету.

Удар карателей был чувствителен. Они бросили против партизан авиацию и танки. Партизаны отступили к болотам, куда танки не могли пройти. Но от авиации скрыться было тяжелее. Самолеты снижались до предела и поливали из пулеметов.

Отбивая третью атаку карателей, мы услышали за спиной у себя выстрелы.

— Догнали! — с горечью высказал страшную догадку Юрий.

Теперь дело решали секунды. Сзади к нам подбежал Рубиев и с размаху бросился на землю. Он тяжело дышал.

— Засекли они, братцы, — наконец произнес он. — Вот что... Отходить нам нужно... влево, пока не окружили. А кому-то задержаться придется. — Он посмотрел на меня: — Тебе.

Я молча кивнул. Рубиев посмотрел в сторону Юры:

— И ты оставайся...

— Ясно, — сказал Юра и вспомнил: — Патронов не хватит.

— Полчасика продержитесь, — сказал Рубиев.

Но и нам, и ему самому было ясно, что десять минут — вот красная цена двум автоматчикам, на которых будет идти цепь врагов. Ну, а на отход нужно полчаса — не меньше, это точно. Потому он и просил полчаса. Он понимал, конечно, что у меня и Юры мало шансов выбраться, но не говорить же об этом. Рубиев снял диск со своего автомата.

— Я вам свой пирожок оставлю, — попытался он пошутить. Потом, поколебавшись мгновение, вытащил из кармана гранату: — И вот еще лимоночка... Последнее отдаю...