Запретный плод (СИ)

На улице было мрачно и сыро. Дождь еще не начался, но холодный ветер и запах сырости извещали о его приближении. Застегнув куртку, я сбежала по ступеням и взмыла в воздух пушистым и очень быстрым облачком. До улиц Старого города я добралась за считанные минуты и опустилась на землю перед одноэтажным домом из красного кирпича. Черепичная крыша с флюгером и дымоходом, большие светлые окна, веранда с плетеной мебелью и небольшой палисадник у крыльца — совершенно обычный дом без излишеств. Просторный двор с подстриженным газоном, по которому ветер разбросал пожелтевшие листья с деревьев, выстроившихся стеной за забором. Дома соседей стояли чуть поодаль, и вид дома Валери Гилберт навевал ощущение одиночества.

Шагнув к деревянной калитке, я ощутила защитные чары и остановилась. Посмотрев на окна, осторожно нажала кнопку над замком. Из-за шторки выглянула белокурая женщина. Вежливо улыбнувшись, я помахала ей.

Она почти бежала по дорожке из коричневой плитки, кутаясь в клетчатую шаль. Волосы средней длины завиты для придания объема прическе. Невысокая, худощавая, лет пятидесяти с хвостиком, ухоженная женщина. На ней было шерстяное синее платье прямого классического покроя длиной ниже колен и домашние туфли. Когда мы встретились взглядами, я заметила припухлость вокруг серых, потускневших глаз.

— Здравствуйте. Меня зовут Эшли, — сдержанно улыбнувшись, поздоровалась я. Женщина внимательно разглядывала мое лицо, кутаясь в платок на холодном ветру. — Я хотела бы задать несколько вопросов о вашей дочери Валери….

Она поджала губы, сдерживая нахлынувшие слезы, и, энергично закивав, открыла калитку. Странно, но я ожидала некоторых трудностей в опросе родственников, ведь к полицейскому расследованию мой интерес дела не имел. Вероятно, они еще впереди, но по возможности следовало предупредить женщину об области моей деятельности….

— Меня прислали из Университета, — осторожно сообщила я, когда мы торопливо шли по дорожке к дому. Женщина только закивала, коротко посмотрев на меня. Я растерялась окончательно: — я не из полиции. Меня зовут Эшли Браун. А вы…?

— Миссис Гилберт, — проронила женщина дрожащим голосом.

Она поднялась по деревянным ступеням, прошла веранду, открыла передо мной дверь и пропустила в дом. Посмотрев на ее заплаканное лицо, я решила, что в состоянии, в котором пребывала несчастная мать, абсолютно все равно, кто заявился поговорить о ее горе. Тяжело вздохнув, я вошла в уютную прихожую и тщательно вытерла ноги о круглый пушистый коврик в форме спелого помидора. Слева висело зеркало в художественно кованой раме, под ним комод из трех ящиков, слева — полка для обуви и платяной шкаф. Обои с цветочным орнаментом медного цвета, люстра и бра над зеркалом кованые и стилизованны под старинные уличные фонари.

Миссис Гилберт поспешно закрыла дверь и припустила вперед меня на кухню, которую было видно через арку. Уютно обустроенное помещение, где ваниль и шоколад — являлись преобладающими цветами. Встроенная техника, большие светлые окна в ажурных белоснежных шторах, в центре — небольшой столик и несколько стульев. Белая скатерть, ваза с садовыми цветами, в глаза бросалась безупречная чистота, а в воздухе витал аппетитный аромат свежеиспеченного пирога. Я искала глазами источник запаха, но подбежавшая к духовому шкафу миссис Гилберт подсказала, где он. Когда она вынимала пышное и румяное произведение кулинарного искусства, ее лицо озарялось, а слезы высыхали. Поставив форму с пирогом на стол, женщина вернулась к духовому шкафу и изъяла из него противень с пирожками.

Отодвинув стул, я опустилась на него, наблюдая за увлеченно порхающей по кухне хозяйке. Она суетилась, укладывая готовые пирожки в блюдо, застеленное пекарской бумагой, смазывала противень и заполняла его комочками теста, которые отщипывала от большого куска теста в глубокой миске. Комочки формировались в симпатичные полумесяцы без ее помощи, но по средству магии, после чего отправлялись в духовой шкаф. Обтерев руки полотенцем, она повернулась ко мне.

— Не хотите чаю?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я, едва заметно улыбнувшись. Миссис Гилберт помрачнела и опустилась на стул, будто я напомнила ей о причине своего визита. Она черпала силы и радость из приготовления выпечки, а я заставила ее вернуться с небес на землю. Каждый переживает горе по-своему, но я бы не хотела спешить и ставить крест на мыслях о том, что Валери жива. Тело не найдено, а, значит, смерть не доказана. Как сказал бы Лукас: нет тела — нет дела.

— Мы можем поговорить о вашей дочери Валери?

— Да, — чуть слышно отозвалась женщина и посмотрела на меня сверкающими от непролитых слез глазами. — Что бы вы хотели узнать? Я готова рассказать все, что вам могло бы помочь.

Честно говоря, я сама не знала, с чего начать. Стэнли не дал мне никаких инструкций и сведений о пропавших девушках — абсолютно никаких, вплоть до возраста. Поэтому нужно было начинать с самого начала.

— Как давно вы переехали в Мортелль, миссис Гилберт?