Читаем «Защитник града Петрова» Витгенштейн полностью

Часть патриотически настроенных поляков, предвидя приближающуюся государственную катастрофу стремилось укрепить центральную власть в стране и ограничить произвол магнатов и шляхты. Польский сейм 3 мая 1791 года принял новую конституцию, значительно сокращавшую привилегии знати и призванную способствовать политическому и экономическому укреплению Польши.

Группа недовольных новой конституцией польских магнатов вновь обратилась за помощью к России. Весной 1792 года императрица Екатерина II решилась поддержать мятежных магнатов и направила в Польшу, расквартированную в Бессарабии, эта область тогда входила в состав Речи Посполитой, армию генерал-аншефа Михаила Васильевича Каховского (1734 – 1800). Начались боевые действия.

Находящиеся при русской армии поляки 14 мая 1792 года создали Тарговицкую конфедерацию, для борьбы против польского сейма и новой конституции. Польское правительство выставило против Тарговицкой конфедерации, и её союзников, две армии, литовскую под командованием немецкого герцога Людвига-Фридриха-Александра Вюртембергского (1756 – 1817), женатого на польской княжне Марии Чарторыйской, и коронную, которой командовал, племянник последнего польского короля Станислава-Августа Понятовского, князь Юзеф Понятовский (1763 – 1813), будущий наполеоновский маршал.

Русское правительство направило в Польшу дополнительные силы во главе с генерал-аншефом Михаилом Никитовичем Кречетниковым (1729 – 1793), армия которого вошла в Подолию и Волынь.

Успехи внешней политики России в Польше и слабость польского правительства привели к новому разделу Польши. В январе 1793 года Россия и Пруссия подписали конвенцию о новом, втором, разделе Речи Посполитой.

Гродненский сейм в ноябре 1793 года признал переход под власть Российской империи части Белоруссии с Минском и Правобережной Украины, Подолию и Волынь. К Пруссии отошли территории Великой Польши с Познанью, а также Гданьск и Торуня.

Недовольные новой аннексией поляки начали вооружённую борьбу, чтобы вернуть утраченные территории. Для защиты своих интересов, Екатерина II приказала находящимся в Польше русским войскам начать наступление. В самой Польше вспыхнуло восстание против нового раздела страны под руководством Тадеуша Костюшко (1746 – 1817).

В начавшихся сражениях на территории Речи Посполитой принял участие молодой русский офицер Пётр Христианович Витгенштейн.

На войну в Польшу Пётр Христианович отправился волонтером, то есть добровольцем. Он был определён в корпус прославленного русского генерала Вильгельма Христофоровича Дерфельдена (1735 – 1819), ученика и соратника знаменитого русского полководца генерала-фельдмаршала графа П.А. Румянцева-Задунайского.

Витгенштейн был включён в передовой отряд корпуса Дерфельдена, которым командовал генерал-майор граф Валериан Александрович Зубов (1771 – 1804), родной брат всесильного фаворита императрицы Екатерины II – князя Платона Зубова. Несмотря на то, что граф Валериан Зубов был обязан своей карьерой влиятельным родственникам, он был храбрым и опытным командиром, любимцем солдат и грозой врагов.

В ходе восстания польские патриоты в Праге, укреплённом предместье Варшавы, врезультате внезапной атаки, вырезали 6 апреля 1794 года русский гарнизон, который по соглашению с королем Станиславом Понятовским, был расквартирован там, на зимние квартиры. Возмущенная Екатерина II направила в Польшу дополнительную армию под командованием Александра Васильевича Суворова. Военные действия вспыхнули с новой силой.

Весною 1794 года, когда в Варшаве и Вильно вспыхнуло восстание, и русские гарнизоны были уничтожены, генерал Дерфельден, собрав в кулак части своего корпуса, начел активные боевые действия против польских повстанцев. Русские войска одержали первые небольшие победы над поляками в сражениях при местечке Дубенке и Хелме. В этих боях принял участие молодой офицер, Пётр Витгенштейн.

Своё боевое крещение Пётр Христианович получил 23 мая в сражении с поляками при Дубенках. Он находился в передовом отряде графа Зубова. Пётр Витгенштейн проявил себя с наилучшей стороны и был отмечен командованием.

Отличился граф Витгенштейн и в сражении при Хельме, произошедшем 28 мая. За героизм, проявленный в этом сражении, Пётр Христианович был произведён в следующий чин, подполковника, приказ о присвоении звания был подписан 13 октября.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное