Земледельцы

Большинство селян, даже самые престарелые, здесь обосновались уже после войны. Но нашлись старожилы, повели, показали нам («зайцевские» места, мы разыскиваем вместе с Марией Гаврииловной) эти два дома, очень похожие на бушуевские постройки в самом Гулистане: та же строгая симметрия в оформлении фасадов, такие же полукруглые слуховые окна на почти плоских крышах, тот же рисунок кладки, и даже оформление оконных проемов с претензией на некоторое изящество такое же, — словом, с первого взгляда угадывается один и тот же «архитектурный» стиль.

…И может быть, только здесь, когда, обосновавшись в Улькун-Салыке, вышел в один из вечеров на крыльцо и увидел как бы со стороны свою одинокую фигуру среди этой безоглядной равнины, по которой много верст можно проехать, души человеческой не встретив, понял Гавриил Семенович, сколь мудро поступил, когда свое согласие работать в Голодной степи поставил в зависимость от того, будет ли ему дана командировка по селекционным станциям России.

_____

Конечно, на селекционной станции Петровки он не раз появлялся и студентом, и не только на обязательных занятиях, а по склонности душевной. Селекция была наукой новой, чуть ли не на глазах рождавшейся, и ее недолгую, но волнующую историю студент Зайцев знал хорошо.

Знал о работах гениального августинского монаха Грегора Менделя из чешского города Брно, опубликованных еще в 1866 году, но современниками не понятых и не оцененных. Знал о вторичном открытии законов Менделя сразу тремя учеными в 1900-м.

Законы Менделя позволили ученым перейти от внешнего описания организмов к познанию их внутренней биологической природы. Мендель ввел в науку понятие о наследственных задатках (их теперь называли генами), в совокупности которых (генотипе) и заключена биологическая сущность организма. Мендель и его последователи показали, что гены очень устойчивы и пластичны; они могут по-разному проявлять себя в разных условиях, оставаясь при этом неизменными. Мендель показал, что в каждом организме присутствует двойной набор генов — один из них получен от отца, другой — от матери; сойдясь вместе, пары генов в следующем поколении опять расходятся. Благодаря скрещиванию происходит постоянное обновление генного материала — отсюда большее разнообразие генотипов в пределах каждого биологического вида.

Все это Гавриил Зайцев знал еще студентом, как знал и то, что законы Менделя подводили научную основу под древнее искусство селекции.

Но как практически вести работу?

Как высевать селекционный материал и как за ним ухаживать? Как убирать? Как вести записи наблюдений? Как хранить семена? Как, попросту говоря, не перепутать образцы, когда их сотни, а то и тысячи по каждой культуре?

А как подбирать пары для скрещиваний? В какие сроки обрезать пыльники? Как уберечь цветки от заноса посторонней пыльцы? Как, наконец, убедиться, что искусственное скрещивание действительно удалось, а не произошло случайное опыление — вопреки предосторожностям?..

Все это вопросы технологии селекционного дела. Они несложны сами по себе, но их трудно освоить заочно. Только практическая работа под наблюдением опытных наставников может дать необходимый навык.

Между тем в Голодной степи он единственный селекционер…

А на весь Туркестан еще два.

Один из них — Александр Евгеньевич Любченко. Тот самый, что некогда пробудил интерес к Туркестану у Зайцева и других студентов Петровки. Слов нет — он опытный хлопковик. Но в селекции такой же новичок: Ферганская селекционная станция, которую ему поручили возглавить, — единственное во всем крае научное учреждение, призванное заниматься исключительно селекцией, — существует всего один год. А второй — Евгений Львович Навроцкий. Тоже новичок: год назад окончил Петровку и с его же, Зайцева, помощью подыскал себе место селекционера на Андижанской опытной станции.

Зайцев мог рассчитывать только на тот багаж знаний, который привез в Туркестан из России, поэтому так важно было ему ознакомиться с селекционными учреждениями.

Хионисий Леопольдович Рудзинский начал селекционную работу в 1902 году и вскоре основал селекционную станцию в Петровско-Разумовском.

Здесь обучались почти все первые русские селекционеры.

Здесь начинал свою деятельность Николай Иванович Вавилов.

Здесь прошел выучку Гавриил Семенович Зайцев.

Именно здесь, в творческом общении с Д. Л. Рудзинским, его помощником С. И. Жегаловым и другими сотрудниками станции он усвоил простую, но важную истину: то, что обычно называлось «сортом», на самом деле представляло собой пеструю смесь самых разных форм. Поэтому простой «прием разборки существующих «сортов» по составляющим их элементам и испытания выделенных форм в отдельности, по-видимому, должен сыграть особенно заметную роль в деле практической селекции».