Земледельцы

— Разве это дурно? — возразил он. — Это же так естественно, и я не могу не делать этого.

Она говорила еще что-то — что именно, он не слышал, лишь запомнил, что «ее голос звучал слабо, но как-то особенно мягко и сосредоточенно».

Они теперь стали видеться почти каждый день. Много говорили. Вместе читали. Спорили.

Она подарила ему евангелие.

Он прочел в первую очередь Иоанна: свидетельство любимейшего ученика Христа казалось ему особенно важным. Однако чтение это его разочаровало, о чем он и сказал ей. Она ответила, что самое важное — евангелие от Марка. И еще сказала, что евангелие надо читать очень небольшими отрывками, и ни в коем случае их не следует толковать по-своему, а понимать как можно более буквально. Впрочем, не евангелие дает веру, сказала она, а молитва, ибо только в молитве можно достигнуть контакта с Христом. Она искренне старалась приобщать его к своей вере, и он искренне старался проникнуться ее верой, но не хотел обманывать ее и себя.

«Вообще меня мучило много сомнений, — записал он. — Она насколько могла разъясняла мне, как что надо понимать, и даже достала свое евангелие, чтобы прочитать сомнительные для меня места».

«Она, видимо, старалась допытаться, насколько сильно она влияла на меня; я несколько повторил ей то, что раньше уже говорил, и спросил ее, в свою очередь, как она пришла к Нему. Она рассказала мне и про свое неверие, и про возвращение, и про предшествовавшие этому мучения. Почти неожиданно она меня спросила, хочу ли я верить в Христа, — я сказал «да». «Будемте молиться». Я терялся, что ей ответить; я сказал, что могу ли я с ней молиться, я никогда не молился с другими, но один. Она повторила мне опять, прибавив:, «Я чувствую, что сейчас могу молиться. Давайте вместе».

Это желание поразило его. Он долго отказывался, так как боялся фальши, но, к ужасу своему, видел, что она начинает сомневаться в искренности того, что он говорил ей о своей вере. В отчаянии Ганя сказал, что верует в бога, но что если он ее потеряет, то, может быть, навсегда утратит и свою веру.

«Она стала меня успокаивать, говоря, что если нам должно соединиться, то это будет; она почти сказала «да», но повторила, что я должен положиться на Бога, и спросила меня опять: «будем молиться». Я сказал:, «да». «Христу».

Она стала читать свою молитву, простую, но выразительную, какова была молитва первых христиан. Она просила, чтобы Христос дал то, что нам нужно, чтобы научил нас жить и чтобы в наших отношениях друг к другу не было лжи: она молилась и за меня, чтобы Он открыл мне Себя…»

Он был потрясен и не находил слов, чтобы что-нибудь сказать, когда она кончила. «Противоположные друг другу мысли и чувства боролись во мне, — записал он в дневник, — и я не находил того, что в данную минуту я должен был делать. Перед моими глазами было чудо, свершилось то, что я так желал <…>. Я хотел назвать ее другом, сказать ей «ты» и поцеловать ее руку, но мысль о том, что этим могу нарушить в ее сознании серьезность переживаемых минут, остановила меня, и я решил уйти <…>. Долго я шел пешком, перебирая в мыслях только что пережитое; меня и радовало то, что я так близок стал к ней, и в то же время печалило то, что я мало имел того, что для нее было необходимо…»

Эта запись датирована 15 мая 1914 года, но только 15 сентября, уже будучи в Голодной степи, он записал:

«Итак, она — моя. Как я счастлив, можно ли выразить словами? Я благодарю Отца, подарившего мне ее. Исполнилось все, что я желал и просил у Него. Боже, благослови нашу жизнь…»

Глава пятая

Весной 1915 года Гавриил Зайцев впервые засеял селекционные делянки на Улькун-Салыке.

Тут был не только хлопчатник. Он высеял также рядки пшеницы и ячменя, проса и люцерны, кунжута, арахиса, засухоустойчивого злака джугары.

Среди его первых работ статья о сортоиспытаниях люцерны, очерк ботанического описания кунжута.

Но основное внимание он уделял все же той культуре, с которой Бушуев связывал будущее Голодной степи и всей Средней Азии.

Михаил Михайлович передал ему все коллекции сортовых семян, а также гибриды, которые имелись на станции. Гибридизацией, по поручению Бушуева, в 1913 году занималась одна ассистентка. Цель работы была сугубо практическая: получать сорта, в которых раннеспелость сочеталась бы с длинным волокном.

Гавриил Семенович высеял гибридные семена и тщательно наблюдал за их развитием — в общем, начатую работу продолжил. Но иа легкий успех не рассчитывал, Знал, что для практической селекции пока что наиболее эффективен отбор среди тех пестрых смесей, которые слишком поспешно назвали сортами.

Скрещивание — могучий способ переделки природы организмов. Но чтобы он дал эффект, надо эту природу изучить.

«Близкое знакомство с хлопковым растением необходимо хлопководу, если он хочет работать сознательно». Эти слова старейшего ученого Туркестана Рихарда Рихардовича Шредера Г. С. Зайцев поставил эпиграфом к одной из первых своих статей о хлопчатнике.

Главную свою задачу он видел в том, чтобы наблюдать, наблюдать и наблюдать.