Планету обнаружили семнадцать лет назад. Это был исторический день в отделе транспорта и астронавигации «Интерстара» – землеподобных планет во Вселенной не так уж много. Зонд собрал данные, развернулся в станцию, расставил Н-пространственные маяки. Дорогу «провесили» за какой-то месяц, натянули струны-ориентировщики. А станция к тому времени уже высадила «разведчиков» на поверхность.
Вот тут-то и начались чудеса.
«Разведчики» успешно приземлялись, собирали и транслировали данные. Потом выходили из строя. Правда, спустя несколько часов, сигнал возобновлялся. Дублировался другим устройством с неопознанной кодировкой. И третьим. И четвертым… Сначала целыми десятками, потом сотнями и тысячами однотипных устройств.
Во Вселенной много необъяснимого. Но с феноменом Деметры «Интерстар» столкнулся впервые.
Разумеется, всем разработкам тут же был присвоен красный уровень секретности. Со временем он изменился на более демократичный желтый. Но делу это вряд ли помогло. Базы по-прежнему висели на Н-пространственных якорях. Якоря жрали массу топлива. Трудностей освоения это не решало.
Выход был лишь один. Сделать пригодной хотя бы небольшую площадь. Обуздать разбушевавшуюся почву. Лишить гектар этой рыжей пустыни его немыслимых животворных сил.
Для этой цели сюда и отправлен был мой груз – новейшая разработка «Интерстара». Модуль с набором модифицированных генов старения для посева. А вместе с ним для контроля за операцией был отправлен и я.
…Еремин молчал. Не торопясь, мы шли к испытательной делянке – среди обкатанных ветром дюн. Скафандр разрешили снять и одеться, как местные: все тело закрыто плотной одеждой и слоями нанопленки, на лице – маска. Под ногами неистово хлюпает; песчаная пыль, словно издеваясь, скрипит на зубах.
Полный набор, как говорится.
– Через тернии к терниям, – продолжал начальник Дальней. – У нас так часто говорят. Одно дело, когда живешь где-то там, – он кивнул на вечернее, гладкое, как лист меди, небо, – и совсем другое – здесь. Оттуда все куда как просто выглядит: бездушный кусок камня среди невыразительных звезд, завод по выращиванию дармовых запчастей. Так ведь выгоднее, Немов. Понимаете?
– А вы хотите сказать, что эта планета – не просто кусок камня и не просто завод? – спросил я.
Он коротко взглянул на меня. В его карих глазах блеснули едва заметные золотые искры.
– А как вы думаете? Если допустить обезьяну к кластеру Н-пространства и положить туда банан? Обучить ее базовым условиям, при которых она сможет этот банан извлечь. А потом, если она, по незнанию, замкнет тумблер, синхронизирует энергетические потоки и…
Он замолчал. Его молчание было красноречивее слов.
– То есть вы хотите сказать, человечество на Деметре – нечто вроде обезьян?
– Нет. – Его губы, скованные нанопленкой, растянулись в тугую улыбку. – Не совсем так.
Я удивленно хмыкнул. Он остановился, вопреки всем инструкциям. Очень внимательно посмотрел на меня.
– Обезьяны взяли палку-копалку. Потом построили первый город. Потом открыли Н-пространство. И наконец, прилетели сюда. Обезьяны используют джунгли, чтобы добыть банан. Точно так же они используют чужие планеты, чужие ресурсы. Н-пространство.
Я молчал. Мои ноги медленно, но верно погружались в песок.
– Поэтому нет никакого человечества, Немов. И не было никогда.
Он подтолкнул меня в спину. Вечернее солнце малевало на небе яркое замысловатое по цветам гало.
– Что-то вы не сильно оптимистичны.
– А у меня есть причины. Например, это.
И он указал на тщательно сложенную, припорошенную песком каменную пирамидку. Над ней висело жужжание – приглушенное жужжание сотен мух.
– Что там?
Воздух над пирамидкой чуть заметно дрожал.
– Муха, – ответил Еремин просто. – Сюда зарыли муху. Дохлую муху с Земли. Но если не заметить, пересечь черту, – он указал на песок, – жужжать будет так, что собственного голоса не услышишь. Поэтому давайте-ка… Осторожно.
Мы обогнули мушиную могилку и принялись взбираться на дюну. Ее покатый бок рассыпался под ногами. На той стороне, обернутый вечерними тенями, будто покрывалом, висел миниатюрный плот.
– Или вот еще пример, – продолжал Еремин как ни в чем не бывало. – С Земли как-то притащили гриб. Обычный гриб, сушеный. Подберезовик. И закопали в песок.
– И во что он вырос?
– В холм. Сначала небольшой, метровый. Потом поднялся на два километра. Пришлось даже базу эвакуировать.