Жан Брюс. Детективы

— Это легко понять. Допустим, вы служите русским, а американцы примут вашу историю за чистую монету и…

Мендель рассмеялся обезоруживающим смехом.

— Это несерьезно, — сказал он.

Эстер вздрогнула. Когда она выдумывала по необходимости свою дурацкую историю, у нее мелькнуло подозрение, что, может быть, она коснулась правды, сама того не зная.

Глупо.

Достаточно посмотреть на его лицо остановившегося в развитии ребенка, на наивные глаза… на то, как он краснеет. Он даже ногти грызет! Может, он до сих пор писается в постель?

Эстер фыркнула. Нет, это уж слишком!

— Что с вами?

Она попыталась объяснить:

— Вы развязываете шнурок так, будто делаете это впервые в жизни!

Он опять покраснел. Да, он действительно впервые в жизни расшнуровал ботинок на ноге женщины. Он неловко дернул рукой и затянул узел.

— Это из-за вас! — буркнул Менцель. — Из-за ваших постоянных насмешек!

У него был по-настоящему несчастный вид. Она ласково погладила его по голове.

— Простите меня, Стефан…

Он снял наконец ботинок и заметил:

— У вас промокли чулки.

— Я их сниму. Принесите мне, пожалуйста, полотенце из ванной.

Стефан встал и вышел. Ему показалось странным, что она до сих пор ничего не сказала о своем брате. А нерешительность американских властей удивляла. Ведь Франц Халлейн уверял его, что они в курсе и готовы взять его под свою защиту… Странно.

Он нашел полотенце.

А если Эстер ему врет? Если она не ходила в американскую миссию?

Он сморщился, осуждая себя, прошел в прихожую и остановился у двери в гостиную.

Высоко задрав юбку, Эстер снимала второй чулок. Она не видела его, и Менцель воспользовался случаем, чтобы посмотреть всего несколько секунд, не больше, а потом отступил.

— Можно войти?

— Одну секунду… Можете.

Она опустила подол юбки. Он снова встал перед ней на колени и стал вытирать ее ноги. В отличие от большинства женщин она имела красивые ступни… Менцель чуть было не сказал ей об этом, но спросил о другом:

— А что ваш брат?

Она снова соврала:

— Он звонил в агентство. Он жив и здоров, но ему пришлось уехать на двое суток…

Эстер прикусила губу, злясь на себя, что не сказала: «На три дня». А если он сопоставит? А почему, собственно, он должен сопоставлять?

Она немного деланно засмеялась и добавила:

— Вы обречены провести эти два дня наедине со мной! К счастью, я вам доверяю… Но все-таки вам не следует показываться…

* * *

Менцель проголодался и сказал вслух:

— Нам особо нечем пообедать.

Она посмотрела, как он надевает ей на ноги тапочки, и возразила:

— Я сделала все необходимое. Скоро должен прийти рассыльный.

Именно в этот момент в дверь позвонили.

Три длинных, четыре коротких.

Она испугалась:

— Быстро спускайтесь в погреб. Дверь за лестницей…

Он встал и вышел из комнаты на цыпочках.

Глава 11

Юбер Бониссор де Ла Бат снял колпачок с ручки, бросил незаметный взгляд на грума, ждавшего, чтобы взять его багаж, и стал заполнять карточку на бланке «Эксельсиор Паласа».

«Гарри Брассел, родился 22 марта 1917 года в Филадельфии, проживает в Нью-Йорке, Пятая авеню, 32, президент-генеральный директор «Брассел Кемпт энд К», гражданин США, цель приезда в Триест — бизнес».

«Во всем этом нет ни слова правды, — подумал он, подписываясь, — но какое это имеет значение?» Он уже давно знал, что у каждого своя правда…

Он отодвинул карточку, убрал ручку в карман и сказал груму:

— К вашим услугам, юноша.

Лифт. Второй этаж. Коридор. Номер пятнадцать.

Темная прихожая. Очень просторная комната, широкое окно, выходящее на порт, залитый дождем. Слева — комфортабельная ванная комната.

Юбер дал груму на чай, тот сразу же ушел, а он стал разбирать чемоданы. Он чувствовал, что эта погода его раздражает…

Он разделся, принял душ, побрился, надел чистое белье, чистые носки, другой костюм и другие ботинки. Затем, надев макинтош и непромокаемую шляпу, вышел из номера и запер дверь на ключ.

В холле он купил газеты и отправил посыльного искать такси.

Машина подъехала сразу. Посыльный укрыл Юбера зонтом, чтобы он дошел до такси, не промокнув.

— В миссию США, — приказал Юбер с сильным американским акцентом.

— О'кей, синьор…

Рива Мандраччио превратилась в реку. Сквозь стену воды, падавшую с неба, едва можно было различать суда, стоящие на якоре в доках порта. С яростью дул ветер.

Юбер сморщился от отвращения и развернул газету. Каждый раз, приезжая без подготовки в страну, он любил «знакомиться» с нею, читая прессу. Это всегда было очень поучительно, а в этот вечер больше, чем когда-либо.

На первой же странице его взгляд привлек громадный заголовок:

Находящийся в Триесте проездом немецкий инженер утверждает:

ЕСЛИ «ЛЕТАЮЩИЕ ТАРЕЛКИ» СУЩЕСТВУЮТ, Я ЗНАЮ, КТО ИХ ПРОИЗВОДИТ…

Это русские, захватившие в Германии готовый аппарат, в создании которого я принимал участие…

Триест

Недавно вся пресса рассказывала о злоключениях группы немецких ученых, которые, проработав некоторое время на правительство Каира, были насильственно выдворены с египетской территории, где им было дано убежище.