Жан-Жак Руссо

Но христианин ли он сам, если отрицает первородный грех человека, искупление, воплощение Богочеловека, вечную жизнь, догматы и чудеса? Руссо считал нужным сохранить от религии то, что могло выполнять ее роль, — сохранить ствол, обрезав ветви, и примирить таким образом церковников и неверующих.

Книга пятая была, наконец, посвящена женщине. Софи у Руссо — женский вариант Эмиля; ее тоже нужно воспитать в соответствии с природными законами, чтобы она могла занять достойное место в физической и нравственной сторонах жизни. Итак: «В том, что они имеют общего, — они равны. В том, чем они различаются, их сравнивать нельзя». От природы мужчина силен и активен — женщина же пассивна и слаба, ее предназначение в том, чтобы заботиться о детях. Ее интеллект устроен иначе: практичный, неприспособленный к абстрактным понятиям, к мышлению в чистом виде. Полностью осуществиться она может лишь в подчиненном положении. «Образование женщин должно соотноситься с потребностями мужчин». У Софи крепкое здоровье, так как она тоже занималась физическими упражнениями на свежем воздухе, но ей рано привили вкус к шитью, рисованию, она умеет готовить пищу, экономно вести домашнее хозяйство. Ей привиты навыки послушания, так как ей придется испытать на себе социальное давление и считаться с мнением других людей. Таким образом, два пола не будут противоречить друг другу, а будут дополнять один другой — в соответствии с природным законом. Поскольку женский ум менее склонен к самостоятельности, то религиозное образование молодой девушки не требует осознанного приобщения к вере, как это было у Эмиля. Достаточно, чтобы она следовала религии своей матери, пока не присоединится к религии супруга: «Поскольку они не могут выносить суждения сами, они должны соглашаться с решением отцов и мужей, а также Церкви». Руссо постоянно рассуждает о природном законе, но при этом сам не был свободен ни от социальных условностей своего времени, ни от влияния женевских нравов.

Когда Софи исполнилось 15 лет, ее отец предоставил ей право выбора мужа. Между молодыми людьми, старательно подготовленными к браку воспитателем, возникает идиллия. Поженятся ли они? Несомненно, но сначала необходимо, чтобы Эмиль научился владеть своими чувствами и завершил свое образование. В течение двух лет он путешествует по Европе вместе со своим неутомимым воспитателем, приобретает знания о разных нравах и образах правления. Руссо вставляет сюда резюме своего «Общественного договора»,

который тогда еще находился в работе. Затем приходит время для женитьбы, и уже через несколько месяцев Эмиль готовится стать отцом. Только тогда воспитатель слагает с себя полномочия.

Многие из идей «Эмиля» обсуждаются и в современной педагогике. Что важнее — воспитание или дрессура? Разве Эмилем не управляет чужая скрытая воля? «Пусть он воображает, что он хозяин положения, но этим хозяином всегда должны быть вы». Однако не надо забывать, что Эмиль — это не настоящий, живой ребенок, а условный образ, к которому автор прилагает свою педагогическую систему; воспитатель не ставит перед собой задачу сформировать его определенным образом, но должен лишь помочь ему не отклониться от естественного порядка вещей.

«Эмиль» — это не учебник практической педагогики. Это лишь воображаемый опыт, имеющий целью доказать, что пороки не являются неотъемлемой частью человеческой природы. Руссо четко выразил эту мысль в письме издателю Крамеру 13 октября 1764 года: «Я не могу поверить, чтобы вы приняли эту книгу за настоящий трактат о воспитании. Это больше философское произведение, построенное автором на той же идее, что и в предыдущих его сочинениях, — что человек по природе своей добр». Система, мелькнувшая в Венсенском озарении, облеклась плотью: по-еле обличений, содержавшихся в двух его предыдущих «Рассуждениях»,

Жан-Жак решил, что пора предложить положительные идеи.

При такой занятости время текло быстро. Семья Люксембург окружала Жан-Жака дружеской заботой, мадам де Буффле была с ним очень любезна. Она часто навещала его в сопровождении Лоренси, и даже сам принц Конти дважды посетил его собственной персоной. Луи-Франсуа де Бурбон, внучатый племянник великого Конде, либерал и покровитель философов, Конти был принцем крови. Но это не помешало Жан-Жаку, несмотря на предостерегающие знаки, украдкой подаваемые ему придворными, разгромить принца в шахматной игре. Его плебейская гордость была удовлетворена.

ОТ РОМАНА К ПОЛИТИКЕ