Жажда

– Испугался и сбежал, – предположил Мериме.

– Скорее, убил, испугался и сбежал, – поправил его я.

– Почему он это сделал?

– Давайте выйдем отсюда, доктор. Поговорить можно и на свежем воздухе.

– Согласен.

Когда мы покинули шалаш, Армилов отрядил полицейского в город за повозкой и Фаэтоновым.

– Я думаю, он наверняка привезет с собой свои скальпели или чем там вам приходится работать. Вы ими воспользуетесь, если захотите, – сказал полицмейстер Мериме. – Чтобы не терять время.

– Правильно, – заявил доктор. – У меня нет никакого желания ездить туда-сюда по такой жаре. Тем более что труп и так тут слегка залежался.

Я велел полицейским аккуратно разобрать шалаш, чтобы облегчить доступ к телу.

– У вас есть какие-то предположения по этому поводу? – спросил Армилов, закуривая папиросу.

– Допустим, вы правы. Пастухи действительно нашли на трупе Марии Журавкиной бриллиантовое колье, прежде принадлежавшее мадам Ауниц. Они могли не поделить его и поссориться. Кстати, в углу шалаша стоит бутылка с остатками самогона. Громов выхватил нож и нанес приятелю роковой удар. Потом он затащил труп в шалаш, надеясь таким образом замести следы, и сбежал. Кстати, надо внимательно осмотреть все вокруг мертвеца. Может быть, убийца забыл прихватить с собой колье.

– Это вряд ли. – Мериме отрицательно покачал головой. – Скорее всего, пастухи вообще прятали его не здесь.

– Мы в любом случае все осмотрим, – заверил нас Армилов. – Не хотите составить нам компанию? – спросил он меня. – У вас отлично получается проводить обыски.

– Вы мне льстите.

Армилов усмехнулся.

– Ну, что вы!

Я оставил полицмейстера с Мериме, сам отправился в деревню и по дороге встретил экипаж с Фаэтоновым. На сиденье рядом с доктором стоял медицинский саквояж. Я попросил кучера придержать лошадей. Мы с Фаэтоновым обменялись парой фраз. В результате я выяснил, что полицейский, отправленный за врачом, уже ввел его в курс дела.

Я попрощался с лекарем и поехал дальше. Мне нужно было узнать, где находятся ближайшие ломбарды, а также просмотреть список зарегистрированных скупщиков краденого. Большинство из них полиция держала под наблюдением. Едва ли Громов далеко понесет свою добычу. Скорее всего, он постарается избавиться от нее как можно быстрее.

В участке меня ждал неприятный сюрприз. Пришла телеграмма из Петербурга. Мой начальник хотел знать, что за чертовщина происходит в Кленовой роще, чем я занят. Он требовал, чтобы я немедленно выслал ему подробный отчет о ходе расследования.

Армилов, Мериме и Фаэтонов застали меня в участке изнывающим от жары. Я сидел, склонившись над столом, и просматривал бумажки, исписанные фиолетовыми чернилами.

Ломбардов в округе оказалось не так уж и много, но Громов мог направиться в любой из них. Поэтому я потратил около двух часов на то, чтобы составить кучу предписаний для хозяев этих заведений. Им следовало сообщить в полицейский участок Кленовой рощи о человеке с приметами сбежавшего пастуха, который пытался продать бриллиантовое колье или попробует это сделать. Секретарь как раз перепечатывал на машинке эти инструкции в соседней комнате, а я от нечего делать складывал в стопочку карточки с адресами, когда появились мои коллеги.

– Вы видели, что творится на улицах?! – спросил Армилов с порога, снял фуражку, вытер платком голову и шею.

– Находите, что сегодня жарче, чем обычно?

– К черту погоду! Я имею в виду наших горожан!

– Что-нибудь случилось?

– Еще как! – вмешался Мериме. – Жители Кленовой рощи, эти добрые славные мужики, объявили войну! – Лицо у доктора было красным не только от жары, но и от волнения.

– Неужели? И кому же? – поинтересовался я, ничего не понимая и полагая, что речь идет о какой-то шутке.

– Цыганам, Петр Дмитриевич! – Доктор сорвал с носа очки и принялся яростно их протирать. – Сейчас, на обратном пути, мы встретили настоящее шествие. Сотни три горожан с самыми серьезными намерениями направляются к лагерю цыган. Мы пытались их остановить, но они убеждены в том, что убийства не прекратятся до тех пор, пока находятся цыгане здесь. Это из-за зомби! Местные жители боятся, что с ними произойдет нечто подобное. Боюсь даже думать, чем все это закончится.

– Ничем, – заявил Армилов, снял трубку с телефонного аппарата и начал крутить ручку. – Погром не состоится. Сейчас мы и отправим всех по домам. Алло! Дайте мне Влада Юрьевича.

Несколько секунд в комнате царило молчание. Мы замерли в ожидании.

Затем полицмейстер проговорил:

– Влад, голубчик, слушай меня. Бери людей, всех, кого найдешь, и дуйте сюда, ко мне. Тут погром намечается. Наши сограждане цыган хотят порешить. Надо остановить этих добрых людей, пока они не натворили того, за что мне придется их арестовать. И поживей, умоляю, они уже в пути. Жду! – Армилов швырнул трубку на рычаг и снова вытер платком лицо и шею, оттягивая пальцами высокий воротник мундира.

Я взглянул на него с сочувствием. Все-таки у формы есть свои недостатки. Слава богу, я могу ходить в штатском.

– Удивительно видеть у вас телефон, – заметил Мериме. – Их и в столице-то пока не так уж и много.