Желание

Ждать посадки на паром пришлось в длинной веренице машин, но места на палубе с избытком хватило всем, отплыли мы по расписанию. Ричард и Роберт почти сразу выбрались из фургона, и мы последовали за ними, глядя, как они наперегонки несутся к борту. Надевая шапку и перчатки, я услышала, как за нами зашумела платформа. Я указала на каюту над нами.

– Твоя мама сможет подняться туда? Там есть лифт?

– Обычно родители проводят почти все время в фургоне, – ответил Брайс. – Но иногда мама выходит подышать свежим воздухом. Хочешь, сходим за содовой?

Я увидела, как в ту же сторону движется целая толпа пассажиров, и покачала головой.

– Давай лучше пойдем на нос.

Мы направились на нос вместе с немногими другими людьми и сумели найти место поодаль от остальных. Несмотря на морозный воздух, воды казались почти спокойными.

– Роберт правда строит самолет? – спросила я.

– Уже почти целый год над ним работает. Папа помогает, но проект разработал сам Роберт.

– И твои родители разрешат ему летать?

– Сначала ему понадобится получить лицензию пилота. Главным образом он старается для общенационального студенческого научного конкурса, и поскольку я его знаю, то почти не сомневаюсь, что его самолет полетит. А отец обеспечит безопасность.

– Он и на самолетах летать умеет?

– И много чего еще.

– А дома вас учит мама? Не отец?

– Он всегда был занят на работе.

– Но как же ваша мама может научить вас чему-нибудь?

– Она тоже очень умная, – Брайс пожал плечами. – В МТИ[11]

она поступила, когда ей было шестнадцать.

Тогда как же она забеременела так рано? Мысленно удивилась я. Ах, да. Иногда такое просто случается. И все же… ну и семейка! Никогда о таких не слышала.

– Как познакомились твои родители?

– На стажировке в Вашингтоне, округ Колумбия, но подробностей я не знаю. Такими историями родители с нами не делятся.

– Твоя мама уже тогда была в инвалидном кресле? Извини, я понимаю, что не следовало спрашивать…

– Все в порядке. Наверняка многие гадают, что с ней случилось. Восемь лет назад она попала в аварию на машине. На двухполосном шоссе одна машина резко выскочила из-за другой, когда шла на обгон. Чтобы избежать лобового столкновения, мама свернула с шоссе, но врезалась в опору телефонной линии. Она чуть не погибла, и то, что она выжила, – в самом деле чудо. Почти две недели она провела в интенсивной терапии, перенесла множество операций, долго была потом на реабилитации. Но восстановить позвоночник не удалось. Больше года она пробыла полностью парализованной ниже пояса, однако постепенно некоторая чувствительность ног восстановилась. Теперь она может немного шевелить ими, достаточно, чтобы было не так трудно одеваться, но и только. Встать она не в состоянии.

– Ужасно.

– И грустно. До аварии она постоянно была в движении. Играла в теннис, каждый день бегала трусцой. Но она не жалуется.

– А почему ты сразу не рассказал мне о ней?

– Наверное, просто не подумал. Понимаю, звучит странно, но я давно уже этого не замечаю. Мама по-прежнему учит близнецов, готовит ужин, ходит по магазинам, делает снимки и так далее. Но ты права. Надо было мне предупредить.

– Значит, поэтому ваша семья поселилась в Окракоуке? Чтобы мамины родители могли помогать вам?

– По прямо противоположной причине. Как я уже говорил, когда папа вышел в отставку и занялся консультированием, мы могли поселиться где угодно, но за год до этого у бабушки случился инсульт. Не очень тяжелый, но врач предупредил, что в будущем он может повториться. А у дедушки обостряется артрит, именно поэтому папа помогает ему все время, пока он в городе. Суть вот в чем: мама считала, что от нее помощи родителям будет больше, чем ей от них, вот и захотела пожить поблизости. Трудно поверить, но она совершенно самостоятельна.

– И ты из-за нее дрессируешь Дейзи? Чтобы она помогала кому-нибудь, кто нуждается в помощи, как твоя мама?

– Отчасти. Папа тоже считал, что возиться с собакой будет мне в радость, тем более что он так часто уезжает.

– Насколько часто?

– По-разному, но обычно проводит в отъезде месяца четыре-пять в году. Вот и после праздников опять уедет. А теперь твоя очередь. Обо мне и моей семье мы уже поговорили, а о тебе я толком ничего и не знаю.

Мои волосы трепал ветер, в морозном воздухе ощущался привкус соли.

– Я же рассказала тебе о моих родителях и сестре.

– А о тебе самой? Чем ты любишь заниматься? У тебя есть хобби?

– Раньше, когда была младше, занималась танцами, в средних классах – спортом. Но настоящих увлечений у меня нет.

– А что ты обычно делаешь после уроков или в выходные?

– Тусуюсь с подругами, болтаю по телефону, смотрю телевизор, – и я вдруг поняла, как жалко это звучит, и поспешила сменить тему: – А ты забыл фотоаппарат.

– В смысле, чтобы снимать флотилию? Я думал взять его, но рассудил, что только зря потрачу время. В прошлом году я пытался фотографировать ее, но ничего не вышло. Разноцветные огоньки получились белыми.

– А с автоматической настройкой пробовал?