Желание

Говорили мы и о фотографии. Мне показали фотолабораторию, которая немного напомнила мне кабинет естествознания в моей прежней школе. В лаборатории стоял прибор, который назывался фотоувеличителем, были приготовлены пластиковые кюветы для проявителя и закрепителя и натянута бельевая веревка, на которой сушились снимки. Была там и раковина, и длинные столы, половина из которых низкие, как раз чтобы было удобно маме Брайса, сидящей в кресле, и суперская красная лампа, создающая какую-то марсианскую атмосферу. Повсюду в доме на стенах висели фотографии, и миссис Трикетт иногда рассказывала истории, связанные с ними. Моим любимым был снимок, снятый Брайсом, неправдоподобно огромная полная луна, озаряющая окракоукский маяк; хоть и черно-белый, он выглядел почти как картина.

– Как ты его снял?

– Установил треногу на берегу, воспользовался специальным спусковым тросиком, потому что выдержка понадобилась очень длинная, – объяснил он. – И конечно, мама руководила мной на каждом шагу, пока я проявлял и печатал снимок.

Узнав, что мне любопытно, Роберт показал мне свой сверхлегкий самолет, который собирал вместе с отцом. Глядя на него, я понимала, что не решилась бы полететь на таком, если бы он вообще взлетел, даже за миллион долларов. А Ричард продемонстрировал мне видеоигру, которую писал: в ней действие происходило в мире, полном драконов и рыцарей во всевозможных доспехах и с оружием, какое только способна породить фантазия. Графика еще хромала, даже Ричард это признавал, но сама игра показалась мне интересной, а это значило немало, ведь я никогда не понимала, в чем прелесть многочасовых бдений перед компьютером.

Но, с другой стороны, что я вообще понимала? Особенно по сравнению с таким ребенком и такой семьей?

* * *

– Ты уже придумала, что подаришь Брайсу? – спросила тетя Линда. Был вечер пятницы, до Рождества оставалось три дня. Я мыла тарелки над раковиной, а тетя вытирала их, хотя я могла справиться и сама.

– Еще нет. Я думала подыскать ему что-нибудь для фотоаппарата, но даже не представляю, с чего начать поиски. Как думаешь, мы сможем забежать в магазин после церкви в воскресенье? Да, это будет сочельник, но другого случая мне не представится. Может, что-нибудь придет в голову.

– Конечно, сможем, – кивнула она. – Времени нам хватит с избытком. День будет длинным.

– Воскресенье всегда долго тянется.

Она улыбнулась.

– Значит, сверхдлинным, ведь в понедельник Рождество. Утром, как всегда, у нас будет воскресная служба, а потом – рождественская всенощная. И еще кое-что в промежутке. Так что мы переночуем в Морхед-Сити, а утром вернемся на пароме.

– А-а.

Если она и услышала разочарование в моем голосе, то не подала виду. Я вымыла и ополоснула тарелку и передала ей, зная, что попытки отговаривать тетю от этой поездки бессмысленны.

– А ты что подаришь Гвен?

– Пару свитеров и старинную музыкальную шкатулку. Она такие коллекционирует.

– Мне тоже надо купить что-нибудь для Гвен?

– Нет. Я припишу твое имя на шкатулке и подарю ее от нас обеих.

– Спасибо. Как думаешь, что мне подарить Брайсу?

– Ты знаешь его лучше, чем я. Ты не спрашивала у его мамы, чего бы ему хотелось?

– Забыла, – призналась я. – Пожалуй, я могла бы зайти к ней завтра и спросить. Надеюсь, получится не очень дорого. Понадобится какой-нибудь подарок и для всей его семьи, и я думала подарить им симпатичную рамку для фотографий.

Тетя поставила тарелку в шкаф.

– Только помни, что тебе необязательно покупать что-нибудь Брайсу. Порой лучшие дары оказываются бесплатными.

– Это какие же, например?

– Впечатления. А может, ты смогла бы сделать что-нибудь или чему-нибудь его научить.

– Вряд ли есть хоть что-нибудь такое, чему он мог бы научиться у меня. Разве что его интересует, как краситься или делать маникюр.

Она закатила глаза, но я заметила в них веселый блеск.

– Я верю в тебя, ты что-нибудь придумаешь.

И я принялась старательно думать, пока мы наводили порядок в кухне, но лишь когда мы перешли в гостиную, меня вдруг посетило вдохновение. Вот только чтобы осуществить идею, мне требовалась тетина помощь – и не в одном отношении, а в нескольких. Выслушав мои объяснения, она просияла.

– Конечно, я помогу, – пообещала она. – Можешь не сомневаться, ему понравится.

* * *

Час спустя зазвонил телефон. Я думала, это мои родители, и удивилась, когда тетя Линда позвала меня со словами, что мне звонит Брайс. Насколько я помнила, он впервые позвонил нам домой.

– Привет, Брайс, – сказала я в трубку. – Что случилось?

– Да я хотел узнать, можно ли мне заехать к вам в сочельник, отдать тебе подарок.

– Меня не будет дома, – ответила я и объяснила про сразу две церковные службы в воскресенье. – Мы вернемся только на Рождество.

– А-а. Ладно. А еще мама просила узнать, не хочешь ли ты прийти к нам на рождественский обед. Примерно в два.

Его мама пригласила меня? Или он захотел, чтобы я пришла?

Прикрыв трубку ладонью, я спросила разрешения у тети, она согласилась, но с условием, чтобы Брайс попозже пришел к нам на рождественский ужин.